— Я знаю это! — сердито сказала леди Харриет. — Эта девушка ничего не добьется.
Еще одна женщина, чуть старше первой, по-прежнему стояла у окна.
— Если мы ее убьем, нам не придется иметь с ней дело еще раз. Разве не так?
У Люси учащенно забилось сердце. Если леди Харриет решит убить Люси, ничто не сможет ее остановить.
— Если бы это было так, я бы ее уже давно убила, — сказала леди Харриет таким ледяным голосом, что Люси нисколько не сомневалась: та говорит правду. — Она себя защитила, и если мы ее убьем, нам от этого станет только хуже.
— Может, нам посадить ее под замок? — предложил мистер Уайтстон с задумчивым видом. — Как вам мысль? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Я знаю, что надо сделать, — сказала леди Харриет, — и я это сделаю. А теперь все уходите. Скоро увидимся.
Гости слегка удивились, но, кажется, не обиделись. Только переглянулись, один мужчина пожал плечами, и, не проронив больше ни слова, они так же странно медлительно покинули зал, как и появились в нем.
Какое-то время леди Харриет, Люси и Байрон молчали. Люси надеялась, что первым заговорит Байрон, но он этого не сделал, и Люси взяла это бремя на себя, напустив показную храбрость.
— Прошу прощения за вторжение в ваш зверинец сумасшедших, но нам пора уходить.
— Не думаю, что вы отсюда когда-либо выйдете, — сказала леди Харриет. — Мой покойный сэр Реджинальд, не колеблясь, совершил бы правосудие собственной рукой. Вероятно, нет лучшего способа почтить его память.
— Да будет вам, леди Харриет, — сказал Байрон, который начал приходить в чувство. — Не стоит все усложнять.
— Вы меня за тупицу держите, Байрон? — сказала леди Харриет. — После всего, что я для вас сделала, вы меня оскорбляете. Это невообразимо. Не знаю, что я сделаю с вами и с вашей маленькой потаскушкой. Сейчас вы совершите экскурсию по дому, вреда вы не причините, но даже и не думайте сбежать. — Она улыбнулась Люси. — Вам, вероятно, такое может прийти в голову.
Люси попыталась встать с дивана, но не смогла. У нее на запястьях, на коленях было что-то липкое. Казалось, будто ее что-то удерживает, бесчисленные маленькие руки прикасались к ней, трогали ее тело в таких местах, каких никто никогда не касался. Краем глаза она почти видела их, сотканных из теней существ с фабрики, темных и неясных. Она не могла смотреть на них прямо, но, как только отворачивалась, видела десятки похожих на дымку пальцев, которые дергали ее за юбки. Она поняла, что эти существа принадлежат леди Харриет или, по крайней мере, они ей подчиняются. Люси охватил страх, и подступила тошнота. Она с ужасом поняла, что ей не справиться.
— Ты ничтожество, девчонка, — сказала леди Харриет. Потом крикнула, но кому-то другому, не Люси: — Прекратите! Уберите руки от девчонки, пока я не отдам приказ или если она задумает сбежать.
Темные существа вмиг исчезли. Люси вздохнула с облегчением, поняв, что снова способна двигаться.
— Кто вы? — спросила Люси. — Если эти существа вам подчиняются…
Леди Харриет рассмеялась:
— Я думала, ты стоишь моего внимания, а ты, похоже, ничего не знаешь.
— Я знаю о своей сестре и племяннице, — сказала Люси, — и о том, что должна для них сделать.
— На свете миллионы сестер и миллионы племянниц, и их судьба висит на волоске, — сказала леди Харриет. — Мне плевать на твою семью.
— Несмотря на тот факт, что моя сестра — жена мистера Баклза?
— Баклз полезен, потому что рад услужить. А теперь служанка отведет вас в ваши комнаты. Или можете занять одну комнату на двоих, если хотите. Если желаете позабавиться, я не возражаю. Я тем временем подумаю, что с вами делать.
— Если я не вернусь к завтрашнему вечеру, меня хватятся, — сказала Люси.
— Мне-то какое до этого дело? — сказала леди Харриет. — Но за свою репутацию можешь не беспокоиться. У меня есть мистер Олсон. Велю Баклзу обвенчать вас, и вы с мистером Олсоном наконец-то будете вместе.
Ни одно из событий этой ночи не напугало Люси так сильно, как это сообщение. Если обряд бракосочетания совершит священник — а этот священник предан леди Харриет и готов поклясться в чем угодно, если она велит, — то брак будет иметь законную силу.
— Мистер Олсон больше не хочет на мне жениться, — возразила Люси.
— Тебе, так же как и мне, хорошо известно, что его желаниями можно управлять, — сказала леди Харриет. — Радуйся, скоро ты станешь замужней женщиной. Желаю тебе такого же счастья, какое дал мне мой сэр Реджинальд.
* * *
Служанка провела Люси в большую комнату. Стены были выкрашены в золотистый цвет, на полу лежал золотистый ковер, на окнах висели золотистые гардины. От пережитых ночью волнений и обилия золотистого цвета у Люси разболелась голова. Комната Байрона располагалась рядом. Леди Харриет осмеливалась думать, что они поведут себя неподобающе, но у Люси не было сил огорчаться по этому поводу. Она едва успела сесть на кровать и закрыть глаза, чтобы защититься от докучливого золота и обдумать сложившееся положение, как в дверь постучали. Люси встала, чувствуя себя как сомнамбула, и открыла дверь. На пороге стоял Байрон, мрачный, половина лица ярко-красного цвета.
— Можно войти? — спросил он.
— Входите, — сказала она устало, — но дверь оставьте открытой.
Он вошел и закрыл за собой дверь.
— Не хочу, чтобы кто-нибудь слышал, о чем мы говорим.
— Не вижу, что это может изменить. — Но все же Люси не встала, чтобы снова открыть дверь.
— Мне жаль, что все так случилось, — сказал он.
Люси только покачала головой, не найдя слов, чтобы выразить свое отчаянье.
Байрон сделал полшага вперед, но оставался на расстоянии около пяти футов от нее.
— Клянусь, я не допущу этого брака. Вы находчивая, талантливая женщина, и я не позволю, чтобы вы отказались от надежды. Мы выберемся отсюда, а если вернемся слишком поздно и ваше отсутствие обнаружится, так что ж из этого? То, что они говорят о вас, ничего не значит. Вы решаете, что значит быть Люси Деррик.
— Я не хочу снова начинать этот разговор, — сказала Люси. — Это для вас подобные вещи ничего не значат, потому что вы можете себе это позволить. Я — женщина, и вынуждена жить по правилам света, и, если я не вернусь, пока не истечет действие заклятия, мне придется совсем несладко.
Руки Байрона у нее на плечах были горячи. Ее лицо залилось краской, и она почувствовала, как внутри у нее закипает странный, восхитительный жар. Она не знала, что будет дальше, и на миг ей стало все равно. Возможно, жизнь ее будет сломана и впереди не будет ничего, кроме позора и изгнания. Разве не стоит искать удовольствия и успокоения там, где возможно?
— Если случится худшее, — сказал он, — и вы не вернетесь вовремя, спалите себя в осуждении света и возродитесь вновь, как птица феникс, чтобы жить по собственным законам. — Он сделал шаг назад. Когда Люси подняла глаза, чтобы взглянуть на него, он встретил ее взгляд с улыбкой. — Но я думаю, этого не случится.
