— Понимаете, меня очень сильно напугали.
— Вас? Почему же вы не обратились в контрразведку?
— Я обращался, но… это не помогло.
— Вот даже как? — задумался Александр. — Я весь внимание. Что у вас там произошло?
— Все началось через полгода после гибели Николая Ивановича, как раз когда я в первый раз услышал о возможном назначении на пост заместителя наркома. Мне стали приходить странные письма с угрозами и требованиями отказаться от повышения, — Шухов вздохнул. — Сначала я не придал им значения, посчитав чьей-то глупой шуткой. А потом стало происходить нечто ужасное. Сначала карета, в которой я должен был ехать по делам, упала с моста. Лошадь понесла и… А ведь вода была мартовская. Десяти минут не прошло, как я бы погиб в ледяной воде.
— А почему вы вообще решили, что это было покушение?
— Я… Мне об этом написали прямым текстом в следующем же письме. Неизвестные обещали убить всех, кто мне дорог… Но я опять не поверил, — Шухов задумался. — И очень зря. Вскоре погибла моя племянница…
— Лошадь понесла?
— Нет, что вы, нет. Угорела во сне. Говорили, что кто-то по дурости или невнимательности закрыл задвижку на печи раньше того момента, как прогорят дрова. Отдых на съемной даче и обернулся для нее вечным сном…
— И вы подумали, что ее кто-то убил?
— Да! Лишь в тот момент я понял, что всё серьезно! И вспомнил о странных слухах, ходивших в наркомате после смерти Николая Ивановича. Он ведь не случайно погиб… его убили. Увы, я догадался слишком поздно, когда уже ничего нельзя было сделать.
— В самом деле? А начальник контрразведки заявил мне о том, что это был несчастный случай. Да и Яков Николаевич, ставший его преемником, твердил то же самое.
— Конечно. Несчастный случай. Но настолько странный. У многих тогда бродили мысли о том, что Николая Ивановича убили. Этот локомотив двигал за собой развитие Наркомата транспорта и путей сообщения семимильными шагами и, опираясь на ваше доверие, мало с кем считался. И эта негибкость стояла костью в горле у сотрудников разных ведомств, особенно из числа молодых да горячих. Да и старые «аристократы» тоже не скрывали своего раздражения. В общем, они пытались его «уйти» не один раз, но вы Николая Ивановича прикрывали.
— И кто же его «ушел» таким образом?
— Если бы я знал, то пришел бы лично к вам на аудиенцию с просьбой наказать злодея. Но я не знаю, — потупил глаза Шухов. — Я бы тоже согласился с Яковом Николаевичем о том, что трагическая гибель Путилова — всего лишь несчастный случай. Поворчал бы, конечно, но согласился. И смирился. Но ведь за ним в течение года ушло еще семь талантливых сотрудников наркомата. Причем с каждым происходил какой-то нелепый несчастный случай. Вот у меня и создалось впечатление о том, будто кто-то специально пытается затормозить наш прогресс всеми доступными способами.
— Если мне не изменяет память, то примерно с 1876 года Россия вступила в черную полосу, которая отправила в лучший мир немало выдающихся ее деятелей. Вы помните о трагической гибели фон Валя? Или нелепый несчастный случай с Путятиным? Что вас заставляет думать, что кто-то специально хотел затормозить работу именно Наркомата транспорта и путей сообщения?
— Тогда я не видел картины в целом и считал, что эти смерти связаны только с наркоматом, в котором я работал, — задумчиво произнес Шухов, но сразу же продолжил: — В тот момент я понял, что необходимо действовать. Сначала пошел в контрразведку, добился приема у Якова Николаевича и рассказал ему обо всем: о письмах, о покушении, смерти племянницы и собственных подозрениях о странных смертях коллег. Он обещал срочно разобраться в этом деле, а мне велел молчать и несколько дней не выходить из дома, сказавшись больным. Потом… потом приступил к следующему этапу плана. Мне необходимо было убедить неизвестных в своей смерти, я был уверен, что они не остановятся. Ведь в Варшаве уже более пяти лет жила семья отца, расследование могло и не успеть схватить злоумышленников до того, как они нанесут следующий удар.
— Любопытный ход, — усмехнулся Император. — Тогда почему эта инсценировка? Почему вы не покончили с собой?
— Потому что я сначала и не собирался этого делать, — потупил глаза Шухов. — Это ведь великий грех, а я человек глубоко верующий. Просто хотел на время создать видимость своей смерти, чтобы остановить злоумышленников.
— И поэтому вы расстарались, чтобы от огня погибло несколько человек? Вместо вас…
— Это случайность! Ваше Императорское Величество… я… там один и так был уже трупом и я рассчитывал, что им всё ограничится.
— Вы что — его убили еще до пожара?
— Нет! Нет! Что вы?! Я выкупил труп недавно умершего мужчины и подложил его вместо себя. Остальные погибли случайно. Кто же знал, что они окажутся там в неурочное время.
— Хорошо. Допустим. А что вы делали после этой инсценировки?
— Поняв, что на мне лежит грех невольного убийства нескольких человек, я резко поменял свои планы. Постарался исчезнуть… и умереть более праведно, нежели от наложения рук. — Александр вопросительно выгнул бровь. — Я поехал на Дальний Восток и принял самое деятельное участие в борьбе с бандитами, которые тревожили наши границы. Я записался добровольцем и воевал рядовым. Представился Демьяном Прохоровым из Смоленской области. Сиротой. Меня зачислили сначала в учебную роту, потом, после сдачи нормативов, направили в один из отрядов, стоявших в Маньчжурии. Служил, не жалея себя и не считаясь с риском. Пули искал…
— Что же вы тогда ушли оттуда? Места там лихие. Да и китайцы начинают, чем дальше, тем больше переживать из-за того, что мы их сильно потеснили на юг. Перестрелок там, как мне докладывают, бывает немало. Солдаты гибнут регулярно, как с нашей, так и с противной стороны. Отличное место, чтобы сложить голову за Отечество.
— Так меня наградить хотели, — снова потупил взгляд Владимир. — Как я ни старался ругаться с начальством, как ни критиковал их… все одно — решили награждать, причем не абы чем, а Анной с мечами и бриллиантами.
[44]
И хуже того, направили в приказном порядке учиться в школу сержантов. А ведь что в первом, что во втором случае мне нужно было фотографироваться…
— Мало того, любезный друг, — усмехнулся Император. — На каждого такого «бриллиантового меченосца» вне зависимости от его звания и должности мне обязаны докладывать лично и подавать досье.
— Значит, не зря я сбежал…
