— Считаете, что в случае прорыва линии этих огневых точек нас будет ждать вторая линия обороны?
— Вполне. Не исключено, что их больше двух, например три. Ведь артиллерию тоже нужно защищать от случайных гостей или прорыва.
Полковник был полон задумчивости. Просить из штаба корпуса осадные мортиры и перемалывать холмики тяжелыми фугасами? Да. Эта мысль казалась ему разумной. Однако вряд ли в других частях, пробующих на зуб русскую оборону, не пришли к аналогичному выводу. А мортир на всех не хватит. Их вообще очень мало… Слишком мало, чтобы серьезно повлиять на ситуацию. Да и с выстрелами для них все не так радужно, как хотелось бы. Пытаться фугасами из полковых пушек разворотить эти пулеметные огневые точки? Смогут ли они? Слишком уж слабы… Как поступать? Что делать? Отправлять своих солдат на убой он очень не хотел, но… Но как выйти из этой ситуации?
Интерлюдия
Мольтке был раздражен и сильно недоволен, расхаживая по своему кабинету и нервно теребя дорогущую перьевую ручку со встроенным резервуаром для чернил, выпускаемую в Германии по патенту, купленному совсем недавно в Москве. «В Москве…» — подумал Мольтке, бросив беглый взгляд на ручку. «Опять в Москве…»
Шел уже третий месяц войны в Югославии, но никаких успехов армия, вверенная его руководству, достигнуть не смогла. Провалы, провалы и еще раз провалы. Что они только не пробовали для прорыва обороны этих югославских русских! И лобовые атаки, и долгие артиллерийские обстрелы, и попытки фланговых ударов. Но все было тщетно. Каждый раз, когда, казалось бы, уже удалось ухватить удачу за хвост, выяснялось, что наступающие войска либо под угрозой окружения и им нужно срочно отступать, либо, что намного хуже, попадали в засады и несли очень ощутимые потери.
«О да… засады». Это был настоящий ужас войск альянса. Особенно их разнообразие и обильность применения. Например, огневые мешки, в которые чаще всего попадали доблестные солдаты Имперской армии, сражающиеся сейчас с русскими под прикрытием повстанческой символики. Потери от точных и аккуратных артиллерийских налетов ужасали… «Свыше двадцати тысяч только убитыми, не считая большой, очень большой массы раненых и страшных убытков в материальной части. Одних полковых пушек было необратимо разбито русскими снарядами свыше двухсот. А осадных мортир? Их вообще после того наступления практически не осталось… Кто же знал, что русские привезут дальнобойные пушки и смогут, быстро пристрелявшись, разбить в пух и прах наши осадные средства? Слишком быстро… Как будто им кто-то подсказывал…»
Мольтке остановился возле окна и взглянул на караул, невозмутимо стоящий возле ворот. Солдаты, его солдаты. Они гибли там, на подступах к русским позициям так бессмысленно и глупо. Англичане сулили быструю победу, но выставили всего две дивизии, которые очень быстро пришлось отправить на переформирование после их попытки проломить в лоб оборону русских, оказавшуюся невероятно гибкой, хитрой, умной…
Глава 8
28 ноября 1885 года. Брюссель, штаб-квартира NATO
— Таким образом, штаб объединенной армии пришел к выводу, что имеющимися средствами мы не можем взломать оборону русских войск в Югославии и, развив наступление, не то чтобы взять столицу коронной территории, но даже серьезно приблизиться к ней.
— Вы уверены? — настороженно переспросил Фредерик Хейнс, британский фельдмаршал, представляющий интересы Туманного Альбиона в координационном совете альянса.
— Абсолютно. Особенно после того, как узнал, что русские снимают часть войск из Югославии и возвращают их в места основной дислокации. Они практически завершили вывод целого корпуса, который уже сейчас возвращается в свои киевские казармы.
— Может быть, у них возникли проблемы?
— Вряд ли. Скорее наоборот.
— В каком смысле?
— Я думаю, что они считают этот корпус лишним. Ввели его туда в качестве резерва, но он не понадобился. Поэтому сейчас, по данным разведки, русские перешли на довольно странную практику ротаций. Они меняют поротно соединения из числа уже воевавших на свежие части из России. Выводимые отправляются в армейские дома отдыха на побережье Черного моря.
— И что это значит?
— То, что они обстреливают свои части, используя наши атаки в качестве учебных пособий. Вы понимаете? После всех тех усилий, что мы приложили, нас не воспринимают всерьез, — глаза Мольтке были вытаращены, а голос зазвенел. — Кроме того, это говорит о том, что перед нами в Югославии всегда свежий и не измотанный боями враг.
— Хорошо, — вступил в разговор генерал-фельдмаршал Энрико Козенц, представляющий Италию на этой встрече. — Что вы предлагаете? Насколько я вас смог узнать, вы бы не решились на подобное заявление без веских на то оснований и готового предложения.
— Все так. Основания очень вески. Справку по потерям личного состава и материальной части я вам предоставил, — кивнул Мольтке на небольшие папки, лежащие перед каждым участником встречи. — Мое предложение очень простое. Мы должны перейти к обороне и начать решать сложившийся тупик политическими методами. В идеале — разделить Югославию на две части: подконтрольную нам и подконтрольную русским.
— Вы считаете, что русские не перейдут в наступление?
— Да, именно так. Александр слишком любит и ценит своих солдат, чтобы отправлять их на наши пулеметы. Тем более что у него масса других способов воздействия на нас.
— Но Югославия… — попытался возразить Хейнс.
— А что Югославия? — перебил его с усмешкой Мольтке. — Она выполнила свою роль. Мы ведь хотели выяснить боеспособность русской армии. Выяснили. Хотите из-за этого клочка земли положить миллионы с таким трудом подготовленных солдат?
— Неужели все настолько плохо?
— В том-то и дело, что так. Мы готовились к французской кампании. А русские — нет. Они пошли дальше и стали творчески переосмысливать уроки, полученные там. Нам нужно время, чтобы их догнать. Догнать и перегнать. И дело не только и не столько в оружии… — Мольтке покачал головой.
— Ну, хорошо, — кивнул Хейнс, — вам виднее. По крайней мере, потери, понесенные нашими войсками, весьма красноречиво подтверждают правдивость ваших слов. Раз вы считаете, что нужно перейти к обороне, значит, так и нужно. Я же, как куратор военного отдела при совете альянса рекомендую Генеральному совету перейти к мирному сворачиванию этого конфликта. Он себя исчерпал и дальше тянуть не стоит. Если верить вашему прогнозу и считать, что русские не перейдут в наступление — мы просто потеряем время и людей. Обученных, прошу заметить, людей, которые стоят денег, и немалых. А так же патроны, снаряды и прочие расходные средства. В случае же их наступления, которое вполне может завершиться успешно, разгром будет катастрофическим, как и наше политическое положение на мировой арене.
— Много хуже, — тихо пробурчал Мольтке.
— Что? — переспросил Хейнс, не понявший смысла реплики.
