– Кто ты, сукин сын? – пробормотала я,
оглядываясь, словно в самом деле надеялась обнаружить неведомого убийцу.
Внимание мое привлек домашний телефон. Я нажала кнопку автоответчика и услышала
бесстрастный голос: «Шесть новых сообщений». Пять из них были мои. Я монотонно
повторяла: «Ира, возьми трубку». А шестое… какой-то непонятный треск, а потом
вкрадчивый шепот: «Дэви… надеюсь, увиденное тебе понравилось». Запись была сделана
несколько часов назад. В тот момент мы с Павлом находились в автобусе, за сотню
километров отсюда.
– Что это значит? – хмуро спросил Павел, глядя мне
в глаза. Я мрачно усмехнулась. – Зачем понадобилось убивать твою
подругу? – пробормотал он. – Что она знала такого, из-за чего ее
могли убить?
– Ничего, – отрезала я. – Ты прав, смысла нет
никакого. Это предупреждение.
– Предупреждение? – не понял он.
– Давай без глупых вопросов. Я знаю не больше твоего.
– Но… черт… вот черт…
– Надо решить, что делать дальше.
– Сматываться, – пожал он плечами.
– Оставить ее здесь мы не можем. Я не могу. Уходи, а я
вызову милицию.
– Марина, – помолчав, сказал он. – Я понимаю
твои чувства, но… пока мы не разберемся в происходящем, в милицию лучше не
соваться. Во избежание неприятных сюрпризов, – добавил он.
– Приятных вряд ли стоит ждать, – согласилась
я. – Я должна помочь им найти убийцу.
– Как? Ты же ничего не знаешь…
– Вчера она познакомилась с парнем. Теперь я уверена,
они встретились не случайно.
– Допустим. Что ты можешь о нем рассказать?
Харизматичный тип с татуировками по всему телу?
– Это уже немало.
– Ерунда. Ты не знаешь ни его имени, ни возраста, ни
того, как он выглядел. А учитывая обстоятельства, я не удивлюсь, если менты
решат, что ты просто выдумала этого парня. А насчет Дэви мог позвонить какой-то
шутник… – Павел подошел и тряхнул меня за плечи. – Скажи, ты готова к
тому, чтобы остаток жизни провести в тюрьме?
– Думаешь, все так скверно? – усмехнулась я.
Он покачал головой.
– Уходим отсюда. Позвоним в милицию из автомата. Ты
права, она не должна так лежать… Паспорт у тебя с собой?
– Нет, я оставила его в своей квартире.
Услышав мой ответ, Павел поморщился:
– Тогда придется заглянуть к тебе домой. Это опасно, но
выхода, пожалуй, нет. Без денег и документов много не набегаешься.
– Вопрос, сможем ли мы выйти отсюда, – пожала я
плечами.
– Ты имеешь в виду… – заговорил Павел и вдруг
замолчал, а я кивнула.
– Если я права и это убийство – предупреждение, нас
здесь ждали.
– Уходим! – рявкнул он, хватая меня за руку.
Возле входной двери он на мгновение замер, прислушиваясь, и,
держа пистолет в руке, решительно распахнул дверь. Лестничная клетка была
пуста.
– Наверх, – шепнул Павел.
Квартиру мы оставили незапертой и быстро поднялись на
последний этаж. Здесь был выход на крышу, дверь, обитая железом, заперта на
навесной замок. Павел резко дернул его вниз, и замок без труда открылся. Мы
очутились на чердаке, мрачном, захламленном, с паутиной в углах. Под круглым
окошком лежало старое одеяло в бурых пятнах, рядом с ним – перевернутый ящик и
пустые бутылки.
– Бомжи или местная шпана, – кивнув в том
направлении, заметил Павел.
На чердак выходили еще три двери. Павел, осмотрев их,
покачал головой в досаде:
– Закрыты на замок с той стороны. Выберемся на крышу и
немного понаблюдаем.
Через некоторое время мы уже лежали на крыше возле
металлического ограждения и разглядывали двор. Я ожидала чего угодно: появления
милиции или парней решительного вида, которым не терпелось увидеться с нами, но
ничего не происходило. Старушки прогуливались возле второго подъезда, подъехала
машина, из которой показалась блондинка и, кивнув бабулькам, скрылась в доме,
паренек лет тринадцати гулял с собакой. И никакого намека на затаившихся
врагов.
Я перевернулась на спину и закрыла глаза, предоставив Павлу
возможность и далее наблюдать идиллическую картину позднего летнего вечера. Я
думала о подруге, не в силах избавиться от чувства вины. В квартире не было
никаких следов борьбы. Как убийца оказался у Ирины дома? Судя по всему, она
сама его впустила. Из головы не шел мужчина, с которым Ирина познакомилась
накануне. Сегодня она вернулась с работы, пила кофе. Проводил он ее вчера до
квартиры или выследил? Если для нее его приход и явился неожиданностью, то
скорее приятной. Ничего не опасаясь, она позволила ему войти… Кто он? Человек
из моей прежней жизни? «Серые костюмы» в клинике… Они поспешили уничтожить
вещественные доказательства моего там пребывания, а заодно избавились от
свидетелей. Свидетелей чего? Чем Ирина могла быть для них опасна? Даже если они
были твердо убеждены, что она знает то же, что и я. А что я знаю? Ничего. Ни о
происходящем, ни о себе самой. Допустим, они думали иначе, но записка в эту версию
не укладывается. Ее написал псих, только псих способен убить человека для того,
чтобы поинтересоваться: «А как тебе это?»
– Я тебя найду, – пробормотала я и в тот момент не
сомневалась: так и будет. Довольно самонадеянно. Потому что логично предположить:
убийца на этом не остановится и постарается сам меня найти, а значит, наша
встреча весьма вероятна. Вопрос, что я буду делать, когда она произойдет?
«Сверну ублюдку шею», – мрачно подумала я и, странное дело, вновь не
сомневалась, что так оно и будет, а между тем предполагать это было не только
самонадеянно, но и попросту глупо. Мысли снова сделали неожиданный скачок. Если
смерть Ирины – это прелюдия нашей встречи с ее убийцей, то путь он выбрал
непростой даже для законченного психа. Зачем тратить время и силы на мою
подругу, когда он мог явиться ко мне и проломить мою голову тупым тяжелым
предметом, а я бы до самой своей кончины пребывала в неведении, что кому-то
перешла дорогу и этот кто-то вознамерился меня убить? Может, в этом все дело?
Просто проломить мне голову в его планы не входило. Видимо, ему важно, чтобы я
поняла, кто он. Хотя, скорее всего, он уверен, что я и так это знаю. Потому и
оставил записку.
Я думаю об убийце в единственном числе, а между тем Путник
мне дал понять, что врагов у меня достаточно. И это самая большая загадка. Где
и при каких обстоятельствах девица моего возраста могла их приобрести? Разбила
кому-то сердце или свистнула сбережения, нажитые непосильным трудом? Глупость,
конечно. Но ничего умнее в голову не приходит.
