На улице я почувствовала себя увереннее. Туман рассеялся,
ноги вроде не подкашивались. Я вполне благополучно добралась до стоянки такси,
устроилась в машине, водитель мне улыбнулся, и я назвала адрес, очень надеясь,
что язык у меня при этом не заплетается. Мужчина кивнул, а я отвернулась к
окну, чтобы он не заметил моего плачевного состояния. В таком виде ехать к Ирке
не хотелось, оттого я назвала свой домашний адрес.
Не успела я подумать о подруге, как зазвонил мобильный, и я
услышала ее голос:
– Ты где?
– Еду домой, – не рискнула соврать я.
– Домой? Совесть у тебя есть? Давай быстренько ко мне,
люди ждут…
– Ладно, сейчас приеду, – вяло согласилась я,
злясь на свою бесхарактерность.
Домой я все-таки заглянула, чтобы взять подарок Ирке по
случаю новоселья и переодеться. В джинсах и кроссовках я чувствовала себя куда
увереннее. Водитель все это время терпеливо ждал меня возле подъезда. Прижимая
к груди подарок, я бегом припустилась к машине, назвала адрес и задремала, как
только устроилась на сиденье.
– Какая квартира? – донеслось откуда-то издалека.
– Девятая, – ответила я.
– Значит, первый подъезд.
Машина остановилась, и я побрела к подруге.
С Иркой мы познакомились пару месяцев назад в бассейне, где
занимались в одной группе. Большим количеством подруг я похвастать не могу и
новому знакомству порадовалась. Жила Ирина совсем рядом со мной, после занятий
мы обычно возвращались пешком, болтая обо всем на свете, и очень скоро стали
встречаться практически ежедневно. У нее на любовном фронте тоже наблюдалось
затишье, вот мы и проводили время вдвоем. То в кино сходим, то в кафе. Иногда
просто по улицам болтались, время года располагало к пешим прогулкам. Еще год
назад Ирка купила квартиру и на днях наконец-то в нее переехала. Ранее мне
здесь бывать не доводилось, и я взглянула на дом с интересом. Здание было
пятиэтажное, старое, с лепниной по фасаду. Я поднялась на три ступеньки и
оказалась перед железной дверью. Нажала кнопку домофона и услышала мужской
голос:
– Да.
В первый момент я растерялась, но быстро сообразила, что
это, должно быть, кто-то из гостей.
– Я – Рина, откройте, пожалуйста, – раздался
щелчок, и дверь открылась.
В подъезде царил полумрак, лампочка горела только наверху.
Споткнувшись о ступеньку, я едва не тюкнулась лбом о перила, вдобавок к этой
неприятности вдруг оборвалась ручка пакета. Я успела подхватить его, прижала к
груди, бормоча досадливо:
– Что ж я так напилась-то, господи.
Опьянение было каким-то странным, ноги ватные, а вот
соображала я вроде бы неплохо, хотя, возможно, мне это только казалось.
Размышляя над этим, я поднялась на второй этаж. Учитывая, что на лестничной
клетке по три квартиры, девятая должна быть этажом выше. Я подняла голову в
тайной надежде, что Ирка выйдет меня встречать, вздохнула и побрела дальше. Вот
наконец и третий этаж, я замерла перед железной дверью и попыталась нащупать
кнопку звонка. Довольно долго это мне не удавалось, а когда звонок нашелся,
выяснилось, что он не работает. Я чертыхнулась и, придерживая пакет одной
рукой, второй стала искать в сумке мобильный. Как назло, сумка оказалась
бездонной, с таким количеством всяких мелочей, что мобильный никак в руку не
давался.
– Да что ж за вечер сегодня, – возмутилась я, а
потом подумала: если меня ждут, то дверь, возможно, открыта. И потянула на себя
ручку. Так и есть. Дверь со скрипом открылась, и я вошла в темную прихожую.
В квартире царила абсолютная тишина, это должно было
насторожить, но почему-то не насторожило. Может, гости успели разойтись? А
почему так темно? Впереди слабо мерцал огонек, который я поначалу приняла за
свет фонаря на улице, я сделала несколько шагов, заподозрив, что Ирка с гостями
меня разыгрывает. Вот сейчас вспыхнет свет, и вокруг радостно завопят…
– Эй, – позвала я на всякий случай. – Хватит
дурака валять.
Глухой звук донесся откуда-то справа, и я едва не завопила
от неожиданности, звук повторился, я сообразила, что это часы с боем, и стала
отсчитывать удары. У меня получилось тринадцать. «Зачем нужны часы, которые
врут?» – подивилась я и в тот же момент почувствовала, что я здесь не одна, но
вместо того, чтобы обрадоваться, вдруг насторожилась.
– Сюда, – позвал низкий голос, не мужской и не
женский.
– Куда? Ни черта не видно, – отозвалась я, огонек,
мерцавший впереди, вроде бы приблизился и стал ярче. «Свечка», – поняла я.
Это в самом деле оказалась свеча, она стояла на полу, а рядом с ней, поджав под
себя ноги, сидела тетка в черном балахоне, на голове то ли платок, то ли шарф,
бахрома со стеклярусом падала ей на глаза. Платок тоже был темный, оттого
фигура женщины как будто растворилась во мраке, видны были только лицо и руки.
Она поманила меня пальцем и сказала сердито:
– Я давно тебя жду.
– Правда? – не поверила я. – А мы знакомы?
Она визгливо засмеялась и покачала головой:
– Наша встреча предопределена на небесах.
– Ну, если так… – не стала я спорить, пытаясь
понять, куда попрятались гости и как долго они намерены дурачиться. – Вы –
экстрасенс? – проявила я любопытство. Тетка мой вопрос проигнорировала.
– Хочешь узнать свою судьбу?
– А это обязательно?
– Сядь, – резко сказала она, и я села на пол прямо
напротив нее, хотя за мгновение до этого ничего подобного делать не
собиралась. – Что ты о себе знаешь? – сверля меня взглядом, спросила
она.
– Все и ничего, – хмыкнула я.
Ответ ей понравился, она кивнула, и тут в руках у нее
появился прозрачный шар. В глубине шара мерцали искорки. Я завороженно
наблюдала за ними. Шар вызвал ассоциацию с новогодними праздниками, мне
захотелось смеяться, но тут я поняла, что не могу оторвать от него взгляда. В
то же мгновение легкое беспокойство, которое возникло, лишь только я увидела
шар в руках женщины, сменил страх.
– Ты видишь, видишь? – бормотала тетка. Горло
словно сдавил тугой ошейник, я попыталась вдохнуть воздух и не смогла.
«Это гипноз», – успела подумать я, и тут меня швырнуло
в сторону, плечо заныло от боли, а перед глазами взметнулся огненный вихрь. Я
закричала в страхе и тогда услышала голос: «Беги!» Голос звучал резко, будто
отдавал приказ, и, странное дело, он меня успокоил, словно мне было очень важно
его услышать.
Из темноты вдруг проступило чье-то лицо, но лишь на
мгновение, так что в памяти остались только глаза странного желтого цвета.
