– Это что там, опять войнушка началась? – задал сам себе вопрос Антоненко-старший и, обернувшись назад, крикнул: – Нефедов! Трохимчук! Не поднимайтесь пока! Опять стрельба началась. Охраняйте нас там, а мы здесь пока осмотримся.
Максим и Синяков продолжали с ничего не понимающим видом рассматривать окружавший их новый мир.
Походив немного вправо и влево от места подъема, выбирая для себя точку лучшего обзора, Николай наконец остановился и поднес к глазам бинокль, выданный ему капитаном Бондаревым. Недалеко от них, внизу, виднелся лагерь с дымящимися кострами и стоящими по кругу автомобилями. Люди валили деревья и строили землянки, рубили дрова. «Вон наши две пушки. Это одна из них сделала выстрелы. – Переведя бинокль чуть правее, Николай разглядел небольшую поляну с замаскированным на ней уазиком. – Недалеко мы от партизанского лагеря отдыхали, – констатировал он. – Е-мое! Это ведь машины Лешки Нечипоренко с его шефом и голландцем. И их сюда занесло».
На противоположном берегу виднелась поляна с двумя автомобилями вчерашних гостей. Но что это? Немного левее от них, как раз напротив места, куда упали снаряды от сорокапятки, из леса поднимался дымок от костра. Кое-где между деревьями просматривались телеги и привязанные к ним лошади. Вот к автомобилям подошли несколько человек, одетых в одежду русской армии времен Первой мировой войны и с трехлинейками в руках. Впереди шагал человек с палкой, на конце которой болталась белая тряпка. «Ну это явно не Красная армия! Парламентеры, что ли? Надо срочно Олегу сообщить».
– Эй! Нефедов! Беги к командиру и доложи ему, что гости с правого фланга на переговоры идут. Пускай связист к нам телефонную линию проведет. Нам отсюда все видно. Наш позывной «Вышка».
Услышав команду и мотнув головой в знак подтверждения, что понял, Нефедов забросил на плечо пулемет и быстрым шагом направился в сторону лагеря.
– Отец! Так это же тот, вчерашний, что с пистолетом был! – воскликнул Максим, он уже пришел в себя, снял со спины эсвэдэшку и рассматривал в прицел происходящее на берегу.
– Какой вчерашний, о чем это вы? – ничего не понимая, поинтересовался Синяков. Окружающая обстановка выбила его из колеи, но он не любил неясностей.
– Да так. Вчера с одними встретились. Утверждают, что они из будущего. Видно, с головой у них не все в порядке, – уклончиво ответил Антоненко-старший. Рано еще Синякову знать, что они тоже из его будущего.
– Максим! А ну возьми-ка на прицел тех, кто за ним идет! Как бы не удумали чего плохого! А я пока осмотрюсь тут.
Место, где они находились, отличалось от остального периметра. Чем именно, Николаю сначала было непонятно. В среднем оно было ниже на три-четыре метра, и до Трохимчука, остававшегося внизу, было не больше пятнадцати метров. Эта впадина имела ширину до пятидесяти метров. Окинув взглядом расстояние от края котлована до берега озера, Николай отметил, что тут практически не было взрослых деревьев, только поросль да кустарник. Участок напоминал неглубокий широкий овраг. Антоненко наконец все понял. Это было высохшее русло реки, вода из которой, спускаясь с гор, затем по водопаду попадала в озеро. Русло, петляя, уходило к ближайшим горам.
Внизу, у самодельной «лестницы» послышался шум. Николай глянул вниз. Там находилось уже несколько человек. Один из них привязал к веревке телефонный аппарат с прикрепленным проводом, и его потихоньку начал поднимать наверх Синяков. Антоненко-старший усмехнулся. Давно он не разговаривал по такому раритету. Первый раз он видел такой аппарат еще в музее училища. Если, конечно, не считать фильмы про войну.
Обязанности дежурного связиста взял на себя Синяков. Он, покрутив ручку индуктора, несколько раз дунул в трубку, затем сказал в нее: «Первый, Первый! Я – Вышка!» – и передал трубку Николаю:
– Николай Тимофеевич! Командир на связи!
Удивленный такой оперативностью, Антоненко недоверчиво взял трубку:
– Алло!
– Вышка? Это – Первый! На связи подполковник Уваров! – В телефонной трубке раздался голос Олега. – Николай, что там у тебя?
– Плохи дела, товарищ подполковник. Как говорят америкосы, мы в глубокой заднице! Кругом нас горы, точно как в Афгане, ты правду сказал. Здесь, наверху, горная долина, а посередине котлован. Озеро находится в котловане, на глубине не меньше двадцати метров. Как выбраться, ума не приложу. На противоположном берегу заметил наших вчерашних гостей. У них появились «друзья». Одеты в форму русской армии времен Первой мировой войны или Гражданской. Направили к тебе парламентера, одного из наших вчерашних знакомых. Так что жди с правого фланга гостя. Что там у вас?
– Тоже ничего хорошего. Наши захватили пленного. Раненый, пока без сознания. Похож на терского казака. У нас один погибший. На левом фланге неизвестные вышли на наш заслон, но не стреляли. Была группа всадников. Одеты все, как пленный. Может, пройдетесь по периметру и осмотритесь?
– Хорошо. На связи останется Синяков. Конец связи.
Вернув трубку Синякову, Антоненко приказал:
– Виталий, остаешься здесь, на связи. Смотри в оба. Мы с Максимом пройдемся по периметру. Пошли, Макс.
Пока отец разговаривал по полевому телефону с Уваровым, Максим вытащил из кармана возвращенный ему мобильный телефон и стал снимать на видео окружающую их местность. На вопрос Синякова, что это за прибор, Максу пришлось соврать, что это секретная разработка, последняя новинка наших ученых, мини-кинокамера. На действия сына отец посмотрел с укоризной. Слишком рано выдавать себя. Хотя они все так вляпались, что не было смысла что-то скрывать. Это понял и Антоненко, и Синяков, увидевший на телефоне надпись «NOKIA». Ранее он также был удивлен, когда впервые увидел эсвэдэшку в руках у Максима.
Подхватив оружие, ежась от пронизывающего ветра, отец с сыном направились вдоль края котлована, внимательно осматривая все вокруг и продолжая фотографировать. Синяков задумчиво смотрел им вслед. Сержант государственной безопасности уже понял, что эти люди не те, за кого себя выдают. Но пока не собирался ни с кем делиться своими догадками. В его голове витали разные мысли, но Синяков приходил к одному выводу: а нужно это кому-нибудь, если он раскроет перевертышей. Где они сейчас, один Бог знает. Раньше за его спиной было мощное государство, сильная и безжалостная машина государственного аппарата, подавлявшая всякое инакомыслие. Он был винтиком этой машины. Знал одновременно силу, когда ты при власти, и бессилие, когда власть выбрасывала из своих рядов. Но сейчас его окружала другая действительность. Где это государство – СССР и где эта безжалостная машина – НКВД? Все это было вчера и там, а сегодня и здесь этого нет. Только разбитый полк и он, сержант госбезопасности. Даже можно сказать, что бывший. Виталий не был фанатиком, он был реалистом. Судя по тому, как эти люди вели себя в неизвестной для них обстановке, они могут выкарабкаться из любой ситуации, поэтому надо держаться за них. Приняв такое решение, Синяков успокоился. Даже на душе как-то легче стало. Словно сбросил груз сомнений и выбора. Есть группа людей-лидеров, за их спинами ему будет спокойно. А он способен служить при любой власти.
