Протиснувшись поближе к мотоциклу, Максим с Андреем стали с интересом рассматривать лежащее на коляске животное. Оно не помещалось, лапы и морда свисали почти до земли. Лапы у него были длинные, точеные, как у скаковой лошади, шея также длинная, немного напоминающая жирафью. Туловище было покрыто густой шерстью красивого красновато-коричневого цвета, только у шеи и ног был светлый оттенок, как у песка на солнце.
– Так это же лама, – воскликнул Макс. – Они только в Южной Америке и водятся. Профессор не ошибся. Точно определил, куда мы попали.
– Не лама, а гуанако, – перебила его стоящая рядом девушка, стройная брюнетка с короткой прической. В ней Максим сразу узнал одну из тех, которые перенеслись в этот мир из его времени. Девушку звали Лена Санько. Рядом с ней стояла ее подружка из киевской турфирмы Слащенко – Ярвинок Светлана, полноватая блондинка с длинными, чуть ли не до пояса, волосами. Девушки после шока первых дней в отличие от своего руководителя уже успокоились и начали привыкать к новым условиям жизни.
– А ты откуда знаешь, Лена? – поинтересовался Макс.
– Да я у нас в турагентстве за Южную Америку отвечала. Почти весь Южноамериканский материк объездила. Многие маршруты изучила. Испанский язык хорошо знаю. Вот меня Игорь Леонидович и направлял везде, где по-испански контракты надо заключать, – пояснила девушка. – Ведь прежде чем туристов отправлять, надо самому все узнать. Даже пыталась местный язык кечуа изучить. Но так и не успела, сюда попала.
– А чем лама от гуанако отличается?
– Лама – это домашнее животное, а гуанако дикое. У ламы немного окраска другая, и поменьше ростом она. Здесь еще водятся альпака и викунья. Альпака тоже домашнее, а викунья дикое. Все они относятся к семейству верблюдовых, очень неприхотливы и могут жить на больших высотах, питаясь местным видом ковыля. Ламы и альпаки стали домашними животными еще во времена инков. Они дают мясо, шерсть и кожу. Кроме того, лама – прекрасное вьючное животное, незаменимое в условиях высокогорья. А самая лучшая шерсть – у викуньи…
– Ну ты прямо ходячая энциклопедия! – восхитился Максим.
– Работа была такая. Надо знать, что клиенту рассказать, прежде чем в тур его отправить, – спокойно ответила Лена. – Вообще-то память у меня хорошая. Если что увижу, или услышу, или прочитаю, сразу запоминаю и навсегда. Я ведь в Андах раньше была, а здесь все очень похоже…
Макс, подмигнув Андрею, обратился к девушке по-испански. Говорил он достаточно быстро, не давая ей возможности спокойно перевести в голове сказанные им слова. Но не на ту напал! Девушка так же быстро ему отвечала, при этом сама задавала вопросы, иногда с усмешкой посматривая на Андрея и перешептываясь со своей подругой, после чего они обе рассмеялись.
В отличие от немецкого испанского Григоров не знал. За исключением, конечно, слогана «Но пасаран!». «Они не пройдут!» – эта фраза получила распространение в Стране Советов после его употребления Долорес Ибаррури во время гражданской войны в Испании и поддержкой Советским Союзом республиканцев.
– Hasta la vista, los muchachos! – Щелкнув указательным пальцем Макса по носу, Лена рассмеялась и, подхватив под руку подругу, исчезла в толпе, окружавшей мотоцикл с гуанако.
– Я не понял, Максим? – недоумевал Андрей. – О чем это вы сейчас говорили?
– О тебе, братишка, о тебе! – усмехнулся Антоненко-младший.
– А я тут при чем?! Поясни! Я что, верблюд, что ли?!
Максим сначала замялся, но потом решил все рассказать другу.
– Понимаешь, Андрюха! Она заявила, что испанский язык хорошо знает. Вот и решил я ее проверить, так сказать, на знание языка. Я ведь испанский с детства учу, язык этот почти родным стал.
– Так, а я тут каким боком-то привязан?
– Прости меня, засранца, дорогой товарищ. Я сказал, что она тебе понравилась и ты хочешь с ней поближе познакомиться!
– Чего?! Ну ты даешь! – оторопел Андрей. Потом немного успокоился. – Ну вообще-то она девушка видная, умная и все такое… Можно, конечно, и познакомиться.
– Незадача вышла, – расстроил начавшего было строить планы Григорова Максим. – Ты не в ее вкусе. Говорит, молодой еще. Тебе девятнадцать, а ей двадцать шесть. Кстати, не замужем и детей нет. Советовала тебе немного подрасти.
– Вот спасибо, удружил, – сплюнул под ноги Андрей. – Дурак! Нашел с чем шутить! А что она в конце-то сказала?
– «Hasta la vista, los muchachos!» переводится как «До свидания, мальчики!».
– А что, по-русски нельзя было сказать?
– Так это она не тебе, а мне ответила, – устал объясняться Максим. – Так что ты еще имеешь возможность сам с ней познакомиться. По-русски. Ладно, пошли к командирам. Надо планы узнать.
Григоров в отместку за глупую шутку попытался несильно ударить Макса кулаком в грудь, но тот ловко увернулся, и они столкнулись плечами. Рассмеявшись, оба направились к походному штабу. Когда подошли к группе командиров, Синяков уже рассказал об открытии, сделанном первой разведгруппой.
Было принято решение завтра выдвигаться с таким расчетом, чтобы следующую ночевку устроить на берегу реки, найденной группой Новицкого.
Больше всех радовался Ярцев, узнав, что в долине столько пастбища, что на их животных с лихвой хватит, не говоря о местных травоядных. Одного из них уже привезли в лагерь, и его мясо оказалось пригодным в пищу. Старый снабженец был доволен тем, что голод им пока не угрожал.
Уваров так же, как и Максим, сразу узнал в животном ламу, хотя сам в Южной Америке никогда не бывал, но для нашего человека достаточно путешествий по телевизору и зоопарка. Еще больше его обрадовало сообщение Макса о девушке Лене, ранее побывавшей в подобных горах и подтвердившей, что они, похоже, действительно в Андах. Но вот в каком времени? Этот вопрос остался открытым.
Ротмистр Новицкий доложил, что у него все нормально и они готовятся к приему остальных.
Связисты попытались наладить связь с группой Антоненко, но ответа не было.
Сытно поужинав, обитатели лагеря стали располагаться на ночлег, готовясь с утра двинуться в путь.
По расчетам Уварова, сделанным исходя из пояснений Синякова, к новому месту они должны прийти еще до наступления темноты. Даже если будут идти не спеша.
Среди красноармейцев нашелся трубач. Ему вручили пионерский горн, найденный в полуторке Дрынько, и вменили в обязанность подавать сигналы.
Утром весь лагерь был разбужен звуком горна, объявившим подъем.
Не ожидавшие этого бойцы по привычке вскакивали и быстро собирались:
– Как до войны! Подъем и построение перед казармой!
На бронетранспортере, высоко на антенне радиостанции, были закреплены два небольших флажка. Один весь красный, а второй бело-сине-красный. Это по поручению Уварова женщины из материала, найденного у Дрынько, сшили два знамени, а Дулевич прикрепил их на антенну.
