Спустя несколько секунд Луи отстранился и уложил голову и
плечи жертвы на стол, ласково дотронувшись до густой седой шевелюры.
На улице Луи полной грудью вдыхал свежий ночной воздух. Его
лицо порозовело от крови, наполнившей вены.
Он взглянул на небо, пытаясь разглядеть далекие звезды, и
улыбнулся печальной, горестной улыбкой.
– Агата, – тихо произнес он, словно молитву.
– Агата? – повторил я, испугавшись за друга.
– Мать Клодии, – пояснил он, глядя на меня. –
Однажды она назвала это имя, в точности как об этом говорила Меррик. Назвала
оба имени, отца и матери, как ее, наверное, учили отвечать незнакомцу. Имя ее
матери – Агата.
– Понятно, – ответил я. – Меррик будет очень
довольна. По традиции старых обрядов, когда вызываешь духа, нужно назвать имя
его матери.
– Жаль, что он пил только пиво, – заметил Луи, когда мы
пошли обратно к дому Меррик. – Капелька чего-то покрепче в крови мне бы не
помешала, хотя, наверное, без нее все же лучше. Голова осталась ясной. Я верю,
Меррик сможет сделать то, о чем я ее просил.
Глава 19
Когда мы шли вдоль дома, я обратил внимание на горящие
свечи, а едва завернув за угол и оказавшись на заднем дворе, увидел огромный
алтарь под навесом со всеми его благословенными святыми и девами, тремя
волхвами и архангелами Михаилом и Гавриилом с яркими белыми крыльями и цветными
одеждами.
В ноздри ударил сильный и приятный запах ладана Над широкой,
вымощенной неровным фиолетовым камнем террасой низко склонились деревья.
Вдалеке от навеса, у самого конца мощеной площадки
возвышалась тренога со старым котлом, под которым уже мерцали угли. По обе
стороны от жаровни вытянулись длинные железные столы, на которых с любовью были
расставлены многочисленные предметы.
Я слегка поразился при виде этого зрелища, но потом
разглядел на ступенях дома, всего в нескольких ярдах от столов и котла, фигуру
Меррик. Лицо скрывала зеленая нефритовая маска.
Я испытал потрясение. Отверстия для глаз и рта в маске
казались пустыми, только блестящий зеленый нефрит сиял отраженным огнем. Я едва
мог разглядеть ореол волос над маской, да и вся фигура была едва видна, хотя я
все же заметил, как Меррик подняла руку и жестом подозвала нас поближе к себе.
– Сюда, – сказала она слегка приглушенным маской
голосом. – Вы будете стоять рядом со мной, позади котла и столов. Ты,
Луи, – справа, а ты, Дэвид, – слева от меня. И, пока мы не начали,
пообещайте, что не станете прерывать меня и постараетесь не вмешиваться в то,
что я намерена совершить.
Меррик потянула меня за руку и поставила там, где нужно.
Даже на близком расстоянии маска внушала мне ужас. Мне
казалось, что она парит в воздухе перед исчезнувшим лицом Меррик, а возможно,
перед ее потерянной душой. Я дотронулся до нее рукой и удостоверился, что маска
прочно сидит на голове, накрепко привязанная прочными кожаными ремешками.
Луи отступил за спину Меррик и теперь стоял возле железного
стола, справа от котла, внимательно всматриваясь в мерцающий свет множества
свечей, установленных в стаканах на алтаре, и в жуткие, но прекрасные лица
святых.
Я занял свое место слева от Меррик.
– Как это мы не должны вмешиваться? – спросил я.
Вопрос прозвучал крайне неуместно посреди начавшегося
действа, отличавшегося возвышенной красотой благодаря гипсовым святым, высоким
темным тисовым деревьям, обступившим нас со всех сторон, и низким переплетенным
ветвям черных дубов, отрезавшим от нас звезды.
– А так, как я сказала, – тихо ответила Меррик. –
Вы не должны прерывать меня, что бы ни случилось. Стойте оба за этим столом и
не смейте выходить вперед, что бы вы ни увидели или что бы вам ни пригрезилось.
– Понятно, – кивнул Луи. – Ты хотела знать одно
имя. Имя матери Клодии. Так вот, я абсолютно уверен, что ее звали Агата.
– Спасибо, – ответила Меррик и указала жестом перед
собой. – Здесь, на этих камнях, появятся призраки, если, конечно, они
захотят прийти, но вы не должны подходить к ним, не должны затевать с ними
борьбу. Будете делать только то, что я велю.
– Понятно, – повторил Луи.
– Дэвид, а ты даешь слово? – спокойно спросила Меррик.
– Даю, – сухо ответил я.
– Дэвид, прекрати мне мешать, – заявила Меррик.
– Что мне еще сказать, Меррик? – возмутился я. –
Как иначе могу я относиться к тому, что сейчас произойдет? Разве мало того, что
я стою здесь? Разве мало того, что я тебе подчиняюсь?
– Дэвид, верь мне, – сказала она. – Ты пришел с
просьбой совершить колдовство. Сейчас я собираюсь сделать то, о чем ты просил.
Верь, что это будет на благо Луи. Верь, что я способна все контролировать.
– Одно дело – изучать магию, читать о ней и обсуждать ее, и
совсем другое – участвовать в колдовском ритуале, находиться рядом с тем, кто
верит в него и знает его, – мягко заметил я.
– Уйми свое сердце, прошу тебя, Дэвид, – сказал
Луи. – Я ничего так в жизни не ждал, как этой встречи. Меррик, пожалуйста,
продолжай.
– Дай мне слово чести, Дэвид, – вновь вмешалась в
разговор Меррик, – что не попытаешься вторгнуться в то, что я скажу или
сделаю.
– Ладно, Меррик, – сдался я.
Только тогда я получил возможность внимательно осмотреть
разложенные на обоих столах предметы. Там лежала жалкая старая кукла, некогда
принадлежавшая Клодии, обмякшая, как крошечное мертвое тельце, а под ее
фарфоровой головой – страница из дневника. Рядом находились четки, собранные
горкой, и маленький дагерротип в темном футляре. Тут же лежал железный нож.
Я также увидел золотой, великолепно украшенный драгоценными
камнями потир. Высокий хрустальный сосуд, наполненный, по-видимому, прозрачным
желтым маслом. Ближе всех к котлу лежал нефритовый нож – зловещая, острая и
опасная вещь. Среди этих предметов я даже не сразу заметил человеческий череп,
но при виде его пришел в ярость.
Я быстро осмотрел предметы на втором столе, перед которым
стоял Луи, и увидел реберную кость, покрытую письменами, и уже давно знакомую
отвратительную сморщенную черную руку. На столе были выставлены три бутылки
рома. Были там и другие предметы: прекрасный золотой сосуд с медом,
благоухавший сладостным ароматом, и второй, из серебра, наполненный молоком, а
еще там стояла бронзовая миска с крупной блестящей солью.
Что касается ладана, то я увидел, что он уже курится между
фигурами ничего не подозревавших святых.
