Они не реагируют, но мне кажется, что мы ближе всего к пункту «в». Утром я поклялся Сегюре, что больше не притронусь к «Саге». Известие об этом дошло по цепочке до самых верхов, и в результате я удостоился чести быть похищенным тремя клонированными типами, вышедшими то ли из резиденции премьер-министра, то ли из дешевого шпионского фильма.
– Вы не находите, что эта история становится просто неправдоподобной? Ежедневно телевидение обрушивает на зрителя лавины картинок, мы видим умирающих детей, присутствуем на войне, словно участники видеоигры. Нам показывают подонков и убийц, которых оправдывают на судебных процессах. Пичкают дебильными шоу с невежественными ведущими, забивают головы сказками, чтобы мы перестали думать. Все аудиовизуальные средства находятся в руках циников, которые давят на нас своим могуществом и посредственностью. И только эта чертова «Сага» не прошла незамеченной. Ну почему все с таким остервенением вцепились в этот дерьмовый сериал? В меня, жалкого сценариста, который попытался хорошо сделать свою работу?
Несколько секунд они удивленно молчат, потом просят меня заткнуться. Я мог бы выплеснуть все это типу из психологической помощи, Сегюре или родителям моей будущей жены. Так нет, надо же было нарваться на бандитов. Они, потешаясь, обмениваются взглядами. Внезапно мне начинает казаться, что я здесь – пустое место.
Агент 1 . Эй, ребята, вам не напоминает это антителевизионную кампанию? Кто-то уже в ней участвовал?
Агент 2 . Вальтер Каллахэн, в самом начале. Помните, как менялось его лицо, когда он сидел перед телевизором? По одному блеску в глазах уже становилось понятно, что он смотрит. Отличный был актер.
Агент 3 . Это в той серии, где его кузен Квинси приезжает в Париж.
Агент 2 . А, кузен Квинси! Тот, что любил приговаривать…
Агенты 1, 2 и 3 (хором ). Не в свои сани не садись!
Агент 3 . Помните Клариссу, подружку Камиллы?
Агент 1 . Когда устраивали розыгрыши на церемонии посвящения в студенты?
Агент 3 . Я был к ней неравнодушен, но в следующей серии она исчезла, не помню уже почему.
Машина мчится по Парижу без видимой цели.
Агент 2 . Она погибает из-за расследования одного журналиста, который на самом деле является сыном жертвы и просит убийцу помочь ему. И тот кретин попадает в ловушку.
Агент 1 . Когда я смотрел эту серию, то думал, что убийца – Фред.
Вообще-то, цель есть. И цель совершенно точная. Машина приближается к кварталу, который мне хорошо известен. Это мой квартал.
Агент 2 . А я был уверен, что убийца – Джонас, на практике реализовавший свою теорию о «парадоксальном убийстве».
Агент 3 . Лично я думал, что это та шестидесятилетняя женщина, все время забываю, как ее зовут…
– Парни, вы же не высадите меня днем возле моего дома? Вы не можете поступить так со мной!
Агент 2 . Ты говоришь о даме, которая живет воспоминаниями о пятидесятых годах?
Агент 1 . Иветта! Когда она снимает туфлю, чтобы выровнять шов на чулке… Точь-в-точь как моя мать. А знаете, что именно Иветта произносит слово «Сага» один-единственный раз за весь сериал?
Машина сворачивает на улицу Пуассоньер. Впереди я вижу грузовик и мусорщиков, которые грузят в кузов телевизоры.
Агент 3 . Нет, не только Иветта.
Агент 1. А кто еще?
Какие-то придурки разрисовывают из балончиков с краской стены окружающих домов.
Агент 3 . Камилла. Она знакомится с иностранным туристом, и тот говорит ей: «Моя жизнь – это сага, позвольте мне рассказать ее вам». Эту фразу перевел мне один приятель-швед.
Кучка подозрительных типов поджидает меня возле дома. Машина тормозит. Одной рукой я цепляюсь за спинку сиденья, другой – за дверную ручку. Агент 2 обходит машину, чтобы открыть дверцу с моей стороны. Несколько лоботрясов смотрят в нашу сторону, думая, что сейчас из машины выйдет какая-то шишка.
– Вы не можете выпустить меня здесь!
Они вдвоем хватают меня, вытаскивают из машины и бросают на тротуар.
Агент 1 . Вы немедленно сядете за работу.
Агент 2 . К сентябрю все должно быть готово.
Агент 3 . Или в следующий раз мы остановимся на варианте «а».
Хлопают дверцы, и машина исчезает. Вы не можете выпустить меня здесь! Из меня сейчас выпустят кишки, если я проторчу здесь хотя бы еще одну секунду. Принимаю непринужденный вид, поворачиваю на сто восемьдесят градусов, направляясь в сторону улицы Люн. Трюк не удается. Три типа, требовавших моей смерти в своих воззваниях, нарисованных красными буквами на соседнем фасаде, бросаются за мной. За ними устремляются двое или трое жильцов, наш управляющий и прочие. К ним присоединяются случайные прохожие и еще какие-то люди. Я обращаюсь в бегство. Бежать, бежать, пока не разорвется сердце. Я любил тебя, Шарлотта! Я всегда был готов отдать за тебя жизнь, но сейчас верх берет инстинкт самосохранения, и мне хочется удрать на другой конец света от этой разъяренной толпы. Если ты уже там, подожди меня, я скоро буду! Я скоро буду!
На улице Торель толпа настигает меня. Я оказываюсь в заколдованном кольце; в таких случаях скорпионы обычно кончают жизнь самоубийством. Не успеваю произнести ни слова, как на меня выливаются струи краски. Толкотня, крики, поднимающаяся волна ненависти. Меня хватают, пытаются разорвать на части, я – их добыча, каждый желает получить свою долю. Потом бросают на землю, пинают ногами, топчут ботинками. Из последних сил пытаюсь представить, что все это – художественный вымысел.
Простая комедия, но в которой начинаешь верить в Бога.
Однако это не облегчает мою боль. В давке лавина тел обрушивается на меня, сейчас мои кости захрустят под их тяжестью. В этой каше кто угодно может нанести мне смертельный удар, и никто никогда не установит виновного.
Терплю.
Надеюсь.
Лежу с закрытыми глазами и надеюсь.
Внезапно пытка прекращается.
На меня больше никто не давит.
Открываю глаза.
Град ударов обрушивается на банду моих мучителей. Ничего не понимаю. Над моей головой разворачивается настоящее побоище, чьи-то руки поднимают меня с земли и тащат по улице Люн.
Я распят! Превратился в распятого мученика!
Это становится невероятно забавным. Точно, они довели меня до сумасшествия! Сейчас вознесусь на небо!
Через несколько минут меня закрывают в кузове грузовика.
– Едем на базу.
– Еще бы немного…
– Трогай, черт возьми!
