– Что значит – верите в меня? Верите, что я чудо? Что я
демон? Скажите, Рэймонд, во что вы верите? Хотя в конечном счете это не имеет
значения. Наши поступки продиктованы велениями сердца.
– Мариус, друг мой. – Он наклонился вперед и правой
рукой дотронулся до моего колена. – Тогда в Венеции, где я шпионил за
вами, я обращался к вам с самыми чистыми помыслами. Тогда же я прочел ваши
мысли. И понял, что вы убиваете только отбросы общества, истребляющие
собственных братьев и сестер.
– Истинная правда, Рэймонд, и Пандора тоже всегда так
поступала. А сейчас?
– Думаю, да, – сказал он, – ибо жертвами каждого
страшного преступления, связанного с вампирами, становятся люди, виновные в
нескольких убийствах. Как видите, мне несложно вам помогать.
– Так значит, она верна нашей клятве, – прошептал
я. – Я-то думал, она изменилась под влиянием своего сурового спутника.
Я внимательно поглядел на Рэймонда, с каждой секундой все
острее узнавая в нем того молодого человека, с которым познакомился в Венеции.
Мне становилось грустно. Ужасная перемена! И чем глубже я переживал, тем
сильнее старался скрыть эмоции.
Что мои страдания перед наглядным торжеством старости?
Пустое.
– Где ее видели в последний раз? – спросил я.
– Что касается этого вопроса, я попытаюсь дать свою
интерпретацию ее поведения, если позволите. В своих странствиях они
придерживаются определенной системы. Они передвигаются приблизительно кругами,
снова и снова возвращаясь в один и тот же город. Как только они побывают в том
городе, они начинают кружить по спирали, пока не удаляются на предельное
расстояние – в Россию. Говоря о центральном городе, я имею в виду Дрезден.
– Дрезден! – воскликнул я. – Что это за место?
Никогда там не бывал.
– О, ему никогда не сравниться с вашими потрясающими
городами. Не равняться ему ни с Парижем, ни с Лондоном. Но Дрезден – столица
Саксонии, расположенная на реке Эльбе. Герцоги, правители Саксонии, всячески
старались его украсить. И создания эти – Пандора и ее спутник – неизменно,
постоянно возвращаются в Дрезден. Могут отсутствовать двадцать лет, но
непременно вернутся.
Я не знал, что сказать от волнения. Должен ли я расшифровать
систему передвижений Пандоры? Она продумала свой путь, чтобы я его распознал?
Сплела гигантскую круговую паутину, чтобы я рано или поздно попался в нее?
Иначе зачем Пандоре со спутником придерживаться такого
образа жизни? Я не видел другой причины. Но как я посмел решить, что она вообще
меня помнит? Она ведь написала на церковной стене свое имя, не мое.
Наконец я тяжело вздохнул.
– Как объяснить вам важность этого рассказа? – спросил
я. – Вы принесли мне чудесные новости. Теперь я ее найду.
– А теперь, – доверительным тоном произнес он, –
не перейти ли нам ко второй теме, затронутой в моем письме?
– Амадео, – прошептал я. – Что случилось с тем
отступником? Я не чувствую здесь присутствия тех, кто пьет кровь. Я не ошибся?
Он либо очень далеко, либо и вовсе покинул вас.
– Тот монстр ушел от нас вскоре после того, как я отправил
письмо. Обнаружив, что может охотиться в сельской местности, он исчез. Мы не
сумели его контролировать. Он не обращал внимания на призывы питаться только
кровью преступников. Я даже не знаю, жив ли он.
– Вам следует принять меры предосторожности, – сказал я
и осмотрел просторный каменный зал. – Пожалуй, ваш замок внушает уважение
своими размерами и прочностью. Однако мы говорим о том, кто пьет кровь.
Он кивнул.
– Мы хорошо защищены, Мариус. Поверьте на слово, мы не
каждого принимаем так, как вас. Но вы не желаете выслушать, что он рассказал
нам?
Я склонил голову. Я знал, о чем поведает Рэймонд.
– Приверженцы сатаны, – заговорил я более конкретными
словами, – те самые, что сожгли мой дом в Венеции, теперь охотятся на
жителей Парижа. А мой блестящий ученик с каштановыми волосами, Амадео, по сию
пору руководит ими?
– Насколько нам известно, да, – ответил он. – Они
очень хитры. Они убивают бедняков, больных, изгоев. Ренегат, рассказавший нам
подробности, объяснил, что они опасаются так называемых «освещенных мест». У
них принято считать, что Бог не велит им носить дорогую одежду или входить в
церкви. Ваш Амадео теперь известен под другим именем – Арман. Ренегат говорил,
что Арман пылает рвением новообращенного.
От отчаяния я не знал, что сказать.
Я закрыл глаза, а открыв, увидел перед собой разгоревшийся в
глубоком камине огонь.
Я медленно перевел взгляд на внимательно взиравшего на меня
Рэймонда Галланта.
– Теперь я рассказал вам все.
Я улыбнулся ему смутной, грустной улыбкой и кивнул.
– Вы поистине щедры ко мне. В прошлом, когда ко мне
проявляли щедрость, я вынимал из туники кошель золота. Но разве вам нужны
деньги?
– Не нужны, – подтвердил он, качая головой. – Нам
не нужно золота. Золото у нас всегда водилось в изобилии. Что за жизнь без
золота? Но нам его хватает.
– Тогда чем я могу отплатить вам? – спросил я. – Я
у вас в долгу. С той самой ночи, когда мы беседовали в Венеции.
– Поговорите с несколькими членами ордена, – ответил
он. – Позвольте им войти в комнату. Позвольте увидеться с вами. Задать
вопросы. Этим вы меня очень обяжете. Говорите им, что считаете нужным. Но
создайте для них истину, которую они запишут для изучения остальными.
– С удовольствием, Рэймонд, но только не в этой библиотеке,
невзирая на всю ее красоту. Мы должны находиться на открытом месте. У меня
инстинктивный страх перед смертными, которым известна моя тайна. – Я
замолчал. – Даже не припомню, чтобы мня окружали подобные люди.
Он поразмыслил и ответил:
– Во дворе слишком шумно, слишком близко к конюшням. Давайте
встретимся на крыше одной из башен. Там холодно, но я скажу им одеться
потеплее.
– Давайте выберем для нашей цели Южную башню, –
предложил я. – Только приходите без факелов. Ночь ясная, полнолуние, все
смогут меня рассмотреть.
Я выскользнул из комнаты, поспешно спустился по лестнице и
без труда покинул замок через узкое каменное окно. Со сверхъестественной
скоростью я поднялся на стены Южной башни и там, на умеренном ветру, поджидал,
пока вокруг соберутся смертные.
Конечно, им показалось, что я перенесся туда благодаря
магии, но я не собирался их разуверять.
