– Когда-нибудь, – пообещал я, – я там побываю.
Когда я окончательно удостоверюсь в собственном могуществе и перестану
сомневаться, хватит ли у меня бессердечия уничтожить целую группу себе
подобных.
– Успокойся, – сказала она. – Прости меня.
Я умолк.
Она знала, сколько ночей я провел в одиночестве. Пришло
время признаться, чем я занимался, пока бывал один. Пришло время приступить к
выполнению тайного замысла. Впервые за всю нашу совместную жизнь я собирался
возвести между нами стену, одновременно дав ей именно то, к чему она
стремилась.
– Но оставим разговоры об Амадео, – предложил я. –
У меня на уме более радостные события.
Она тотчас заинтересовалась. Она протянула руку и привычным
жестом погладила мне лицо и волосы.
– Рассказывай.
– Сколько лет назад ты спрашивала, можем ли мы обзавестись
собственным жильем?
– Ах, Мариус, не дразни меня! Разве такое возможно?
– Более чем возможно, милая, – ответил я, согретый ее
лучезарной улыбкой. – Я подыскал прекрасное место, чудесный городок на
реке Эльбе в Саксонии.
Она вознаградила меня поцелуем.
– Я много ночей путешествовал в одиночестве и позволил себе
вольность – приобрел замок рядом с городом, он в довольно-таки плохом состоянии
– надеюсь, ты простишь меня...
– Мариус, у тебя потрясающие новости! – вскричала она.
– Я уже потратил значительную сумму на восстановление замка
– новые деревянные полы и лестницы, стеклянные окна, пышная обстановка.
– Замечательно, просто замечательно! – Она крепко
обняла меня.
– Рад, что ты не сердишься, – сказал я, – ведь я
так быстро все решил, и без тебя. Можно сказать, что я влюбился в это место и
сразу пригласил торговцев мануфактурой и плотников. Я объяснил им, о чем
мечтаю, и теперь они трудятся, выполняя мои указания.
– Да как же я могу сердиться? – спросила она. – Я
хочу этого больше всего на свете.
– Нужно упомянуть о еще одном достоинстве замка. Хотя
современная надстройка больше похожа на дворец, фундамент довольно старый.
Основная часть фундамента заложена очень давно. Внизу есть огромные склепы и
настоящее подземелье.
– Ты хочешь перевезти туда Священных Прародителей? –
спросила она.
– Вот именно. Мне кажется, сейчас самое время. Тебе не хуже
меня известно, что вокруг постоянно вырастают новые города. Мы уже не в
изоляции. Да, я хочу перевезти Священных Прародителей.
– Если ты так считаешь, я не могу с тобой не
согласиться. – Она не скрывала восторга. – Но там безопасно? Ведь ты
перевез их сюда, подальше от города, как раз для того, чтобы не беспокоиться за
их тайну.
Я все обдумал и ответил:
– Там безопасно. С течением веков мир бессмертных тоже
меняется. Я больше не могу здесь оставаться. Поэтому я перевезу их в новое
место. Там нет никого из тех, кто пьет кровь. В их поисках я обошел всю округу.
Никого нет. Ни молодых. Ни старых. Я уверен, что там безопасно. Вероятно, самый
правдивый ответ заключается в том, что я хочу их туда отвезти. Я хочу сменить
дом. Я хочу жить среди новых гор и новых лесов.
– Понимаю, – сказала она. И повторила: – Как же я тебя
понимаю! И я больше чем уверена, что они сумеют себя защитить. Нет, я не
сомневаюсь, что ты им необходим, именно поэтому они в ту ночь открыли дверь и
зажгли лампы. Я помню все так живо, словно это случилось вчера. Но я долго
сидела здесь одна и глядела на них. Я много думала. Я считаю, что они смогут
защититься от любого, кто попытается их обидеть.
Я с ней не спорил. Я не стал напоминать, что много веков
назад они допустили, чтобы их выставили на солнце. Какой смысл? К тому же я
знал, что она права. Они растопчут любого, кто захочет нанести им увечье.
– Ну же! – сказала она, заметив во мне перемену
настроения. – Я слишком рада хорошим новостям. Порадуйся со мной.
Она не сдержалась и расцеловала меня. В тот миг она была
сама невинность.
А я, я солгал ей, впервые в жизни солгал ей по-настоящему.
Я солгал, потому что ни словом не упомянул Пандору. Я
солгал, потому что в душе не верил, будто она не испытывает к Пандоре ревности.
И я не смог сообщить ей, что в основании моего плана лежит
любовь к Пандоре. А кто захочет раскрыть подобный замысел своей возлюбленной?
Я собирался поселиться в Дрездене. Я собирался прочно
обосноваться в Дрездене. Я собирался оставаться рядом с Дрезденом каждую ночь,
пока там не появится Пандора. И не мог ничего рассказать Бьянке.
Поэтому я притворился, что только ради нее устроил нам
прелестный дом – хотя я действительно старался единственно для нее. Да, лишь
для того, чтобы сделать ее счастливой. Но то была лишь часть правды.
Через месяц мы уже работали над новым святилищем, превращая
темницу саксонского замка в место, достойное принять царя и царицу.
По длинным каменным лестницам не раз спускались ювелиры,
художники и каменщики, чтобы украсить подземелье и создать там великолепную
частную часовню.
Трон и подножие обили золотыми пластинами.
И снова я раздобыл подходящие бронзовые лампы, совершенно
новые. И дорогие канделябры из золота и серебра.
Я в одиночку трудился над тяжелыми железными дверьми и
сложным механизмом запора.
А сам замок, неоднократно перестроенный, как я уже сказал,
скорее напоминал дворец. Он стоял в очаровательном месте на берегу Эльбы,
окруженный лесом, где росли буки, дубы и березы. С плоской крыши открывался
чудесный вид на реку, а выглянув из больших окон, можно было вдалеке увидеть
Дрезден.
Конечно, нам никак нельзя было охотиться в Дрездене и в
окрестных деревушках. Согласно давнему обычаю, мы планировали отправляться в
дальние края. И собирались устраивать засады на лесных разбойников – наша
излюбленная забава.
Бьянка находила поводы для беспокойства. И с неохотой
призналась, что побаивается жить там, где ей нельзя будет без меня утолять
голод.
– Дрезден достаточно велик, чтобы удовлетворить
аппетит, – пообещал я, – если я не смогу перенести тебя в другое
место. Вот увидишь. Это прекрасный город, правда, довольно молодой, но герцог
Саксонский очень заботится о его развитии.
– Ты уверен? – спросила она.
– Вполне уверен. Повторяю, леса Саксонии и соседней Тюрингии
кишат грабителями-убийцами, которых мы так любим выслеживать.
Она поразмыслила.
