– С чего ты взял, что у меня есть честь? – спросил я.
– Я знаю, – ответил он. – Я такие вещи чувствую.
Поклянитесь честью, и я все расскажу.
– Хорошо, клянусь. Я оставлю тебе жизнь, чего не скажешь о
двух других призраках римских улиц. Говори же.
– Я уже объяснил, что приехал из Парижа. Римское собрание
утратило силу. Церемонии уже не проводились. Один или двое старейших по
собственной воле ушли в огонь. Остальные начали попросту убегать, а Сантино не
стал принимать мер, чтобы поймать их и наказать. Как только стало известно, что
побег ненаказуем, сбежали другие вампиры. Собрание находилось в
катастрофическом состоянии.
– А Сантино ты видел?
– Да, видел. Он стал одеваться в богатые одежды, полюбил
украшения и принимал меня в огромном палаццо, гораздо больше, чем мой дом. Он
рассказывал странные истории. Всего и не вспомнить.
– Придется вспоминать.
– Он сказал, что видел древнейших, слишком многих
древнейших, и что его вера в сатану поколебалась. Он говорил о тех, кто будто
высечен из мрамора, но уступает жару огня. Он сказал, что не может оставаться
главой собрания, и посоветовал не возвращаться в Париж, а жить как захочется.
Вот я и живу.
– Древнейшие, – повторил я. – Он ничего не
рассказывал о древнейших?
– Он говорил о великом Мариусе и о существе по имени Маэл. И
рассказывал о прекраснейших женщинах.
– Имена этих женщин?
– Он не называл имен. Он только сказал, что одна из них –
женщина, похожая на живую статую, – пришла к собранию во время ритуального
танца и, пройдя через огонь, продемонстрировала, что пламя против нее
бессильно. Она уничтожила многих из тех, кто напал на нее. Но когда Сантино
проявил внимательность и терпение, она проговорила с ним несколько ночей,
рассказывая о своих странствиях. После этого у него пропал интерес к
собранию... А вторая женщина попросту его растоптала.
– Кто она? Говори быстрее, что ты медлишь!
– Вторая женщина выглядела по-светски, одевалась как знатная
дама и путешествовала в карете в обществе темнокожего азиата.
Меня как молнией поразило. Его молчание выводило меня из
себя.
– Что же произошло со второй женщиной? – наконец
спросил я, хотя на языке вертелись тысячи других слов.
– Сантино отчаянно добивался ее любви. Разумеется, азиат
грозился уничтожить его, если Сантино не образумится, но поистине сокрушили его
обвинения женщины.
– Какие обвинения, что она говорила и почему? – спросил
я.
– Точно не знаю. Сантино рассказал ей о своем благочестии и
рвении, о том, как он управлял собранием, а она его отвергла. Она сказала, что
время накажет его за зло, причиненное своему племени. Она отвернулась от него с
отвращением.
Я горько улыбнулся.
– Вы понимаете, о чем я говорю? – спросил он. –
Это то, что вы хотели?
– О да, прекрасно понимаю, – сказал я.
Я отвернулся и подошел к окну. Приоткрыл деревянные ставни и
выглянул на улицу.
У меня потемнело в глазах, я не мог ни о чем думать.
– Что произошло с женщиной и с азиатом? – спросил я.
– Не знаю. Я однажды видел их в Риме. Может быть, лет
пятьдесят назад. Их несложно узнать. Она очень бледная, а кожа ее спутника
коричневато-кремового оттенка. Она всегда одевается как благородная дама, а он
предпочитает экзотические костюмы.
Я набрал полную грудь воздуха.
– А Сантино? Куда он делся?
– Этого я не знаю, но к моменту нашей беседы он совсем пал
духом. Он только и мог думать, что о ее любви. Он сказал, что древнейшие убили
в нем волю к бессмертию, но внушили страх перед смертью. У него ничего не
осталось.
Я сделал глубокий вдох. Потом повернулся к вампиру лицом и
впился в него взглядом, чтобы не упустить ни одной мелочи.
– Послушай меня, – сказал я. – Если ты
когда-нибудь встретишь ее, благородную даму, путешествующую в карете,
непременно передай ей мое сообщение, но ничего не добавляй от себя.
– Согласен.
– Скажи ей, что Мариус жив и что Мариус ее ищет.
– Мариус! – ахнул он. Он почтительно оглядел меня с
головы до ног и, засомневавшись, сказал: – Но Сантино считает, что вы погибли.
По-моему, так он и объяснил женщине – сообщил, что послал на север членов
собрания, чтобы уничтожить вас.
– Я тоже думаю, что он так сказал. Но запомните, что вы
видели меня живым и что я ищу ее.
– Но где ей вас найти?
– Я не могу доверить тебе подобные сведения, – ответил
я. – Я же не дурак. Но запомни мои слова. Если увидишь ее, обратись к ней
первым.
– Хорошо, – пообещал он. – Надеюсь, вы ее
разыщете.
Я ушел без лишних слов.
Я вышел в ночь и долго бродил по улицам Рима, удивляясь, как
он сумел так измениться с веками и в то же время остаться прежним.
Я изумлялся при виде реликвий, сохранившихся со времен моей
молодости. Я учился ценить минуты, пробираясь через развалины Колизея и Форума.
Я забрался на холм, где когда-то стоял мой старый дом. Я нашел несколько
камней, оставшихся от его стен. Я прохаживался по улицам в полном ошеломлении,
глазея по сторонам, потому что мысли мои лихорадило.
По правде говоря, мне стоило труда сдерживать волнение от
услышанного, но я переживал, что Сантино удалось сбежать.
Однако какая многогранная ирония судьбы – надо же было ему
влюбиться в Пандору! А она отвергла его! Подумать только, что он признался в
своих кровавых злодеяниях, какая мерзость! Неужели он перед ней хвастался?
Наконец я сумел обуздать свое сердце. С новостями,
полученными от молодого вампира, можно было продолжать жить. Я не сомневался,
что скоро увижу Пандору.
В то время я не представлял себе, что за бессмертная женщина
прошла через огонь, но теперь я, скорее всего, понимаю, о ком он говорил. Я
почти не сомневаюсь. Интересно, что заставило ее выйти их тайного укрытия и
принести милосердное избавление приспешникам Сантино.
Ночь практически завершилась, и я тронулся в путь, чтобы
успеть домой, к бесконечно терпеливой Бьянке.
Спустившись в подвал по каменной лестнице, я увидел, что она
в ожидании меня уснула, прислонившись к гробу. Она надела длинную ночную
рубашку из тонкого белого шелка и распустила поблескивающие в темноте волосы.
Я приподнял ее, поцеловал закрывающиеся глаза, уложил
отдыхать и снова расцеловал напоследок.
– Ты нашел Сантино? – сонным голосом спросила
она. – Наказал?
