Я опять промолчал.
Но Авикус поднял на меня взгляд и спросил:
– Ты же видел их? Ты видел и царя, и царицу? Знаешь, где они
сейчас?
Я долго не решался ответить, но понял, что скрывать правду и
дальше бессмысленно.
– Да, видел. – Я медленно кивнул и по очереди посмотрел
на обоих. – Поверьте мне, они в безопасности, но вам не нужно знать, где
именно. Обладай вы этой тайной – кто может гарантировать, что однажды ночью вас
не захватят другие бессмертные, чтобы силой заставить открыть истину и получить
власть над царем и царицей.
Прежде чем заговорить, Маэл долго сверлил меня тяжелым
взглядом.
– Мы сражаемся с теми, кто стремится отнять у нас
Рим, – заявил он. – И побеждаем. Тебе это хорошо известно. Мы силой
выгоняем их из города.
– Знаю, – ответил я. – Но потом появляются новые
вампиры-христиане, и их становится все больше. Они поклоняются дьяволу, змию,
сатане. Они придут снова.
– Нам-то что? – с отвращением сказал Маэл. – Зачем
им Священные Прародители?
Я помолчал. А потом... Потом правда вырвалась наружу сама
собой – с ненавистью и злобой. И я уже не мог защитить от нее ни их, ни себя.
– Ладно, – сказал я, – раз уж вы так много знаете,
объясняю вам следующее: Мать и Отец нужны многим. На Востоке есть вампиры,
которым известно об их существовании. Этим вампирам нужна первородная кровь.
Они верят в ее могущество. Нет крови сильнее. Но Мать и Отец способны двигаться
и могут себя защитить. Тем не менее воры никогда не прекратят поиски и готовы
уничтожить всякого, кто скрывает божественную чету. За долгие годы мне довелось
повидать немало жаждущих испить из первородного источника.
Они молчали.
– Вам не следует пытаться узнать больше о Матери и
Отце, – продолжал я. – Или вы хотите постоянно подвергаться опасности
и каждую минуту ожидать нападения? Хотите, чтобы тайну вырвали у вас из самого
сердца?
Я пристально посмотрел в глаза Маэлу.
– Быть посвященным в тайну Матери и Отца означает быть
обреченным на вечные мучения. Это поистине проклятие.
Наступила тишина, но было ясно, что Маэл долго молчать не
сможет. И действительно. Лицо его вдруг вспыхнуло, и он дрожащим голосом
произнес:
– А ты пил первородную кровь?
Я видел, что Маэла медленно, постепенно охватывает гнев и он
вот-вот потеряет самообладание.
– Ведь ты пил ее кровь? – повторил он вопрос.
– Успокойся, Маэл, – попытался утихомирить друга
Авикус. Но тщетно.
– Пил! Пил! – в бешенстве вскричал Маэл. – И
знаешь, где скрываются Отец и Мать!
Мгновенно вскочив с кресла, он бросился на меня и схватил за
плечи.
Должен сказать, я не любитель рукопашных схваток, но Маэл
разъярил меня донельзя, и я оттолкнул его с такой силой, что он пролетел через
всю комнату и ударился о стену.
– Что ты себе позволяешь? – гневно спросил я, стараясь
говорить тише, дабы не привлечь внимание смертных. – Мне следовало бы
убить тебя на месте – сразу бы стало спокойнее на душе. Разрезать на кусочки,
чтобы ни один колдун не собрал. Будь ты проклят!
Меня трясло от гнева, и чувство это, отнюдь мне не присущее,
вызывало в душе протест.
Маэл, похоже, не успокоился: во взгляде его по-прежнему
горела ярость.
– Мать и Отец у тебя! – с жаром выкрикнул он. – Ты
испил крови Матери. Сразу видно! Интересно, как ты скроешь это от других, если
от меня скрыть не можешь?
– Тогда ты умрешь, – встав с кресла, сказал я. –
Тебе все известно, и я не позволю, чтобы ты разболтал мою тайну.
Я двинулся в его сторону.
Но Авикус, следивший за нашей перепалкой с широко раскрытыми
от ужаса глазами, вскочил и встал у меня на пути.
Маэл тем временем выхватил кинжал и приготовился к схватке.
– Нет, Мариус, стой! – воскликнул Авикус. – Мы
должны помириться. Нам нельзя враждовать. Не ссорься с Маэлом. Кончится тем,
что вы покалечите друг друга и еще больше друг друга возненавидите.
Маэл с кинжалом наготове поднялся с пола. Выглядел он
нелепо. Мне показалось, что бывший жрец друидов не умел обращаться с оружием и
не очень представлял себе, как пользоваться своими сверхъестественными
способностями. Если так, то справиться с ним будет несложно, подумал я.
Признаюсь, перспектива драки меня вообще не прельщала, однако я холодно
взглянул на Авикуса и решительно произнес:
– Прочь с дороги! Я убью его!
– В этом-то все и дело, – ответил Авикус. – Я не
уйду, и тебе придется иметь дело с нами обоими, а двоих ты не победишь.
Я не нашелся что ответить и долго в нерешительности смотрел
то на него, то на Маэла с кинжалом в руках, а потом в полном отчаянии вернулся
к столу и уронил голову на руки.
Я вспоминал ту ночь в далекой Антиохии, когда мы с Пандорой
разгромили компанию вампиров-христиан, по глупости зашедших в наш дом с
разговорами о Моисее, поднявшем в пустыне знамя с изображением змеи, о
египетских тайнах и многих других на первый взгляд чудесных и загадочных вещах.
Я вспоминал, сколько крови было пролито за прошедшие века, сколько тел сожжено.
А еще я думал, что эти двое, хотя мы годами практически не виделись и не
разговаривали, оставались моими единственными спутниками в Риме. В голову
приходили какие-то важные мысли, но я старался сосредоточиться только на Маэле
и Авикусе.
Наконец я поднял голову, оглядел обоих и обернулся к окну.
– Я готов драться, – нетерпеливо заявил Маэл.
– И чего ты добьешься? Надеешься вырезать из моего сердца
тайну Матери и Отца?
Авикус сел в кресло, стоявшее по другую сторону стола и
предназначенное для посетителей.
– Мариус, они неподалеку от Рима. Я знаю это уже давно. Ты
частенько уходишь в холмы, всегда в одно и то же уединенное место. Я следил за
тобой с помощью Мысленного дара, пытаясь понять, что заставляет тебя посещать
столь глухой, заброшенный уголок. Теперь я понимаю, что ты навещаешь Мать и
Отца. Доверься мне и поделись своей тайной. Впрочем, ты можешь сделать это и
молча.
– Нет! – подскакивая к нам, вмешался в разговор Маэл –
Говори, Мариус, или я тебя уничтожу! А мы с Авикусом сами отправимся туда и
найдем Мать и Отца.
– Ни за что! – впервые вспылил Авикус. – Хватит
болтать глупости! – Он покачал головой. – Только вместе с Мариусом.
