– Ты угрожаешь из страха. – Я видел, что каждое слово
давалось Эвдоксии с трудом. – И ты не уйдешь, пока не расплатишься жизнью
за жизнь. Ты сжег Рашида. Так отдай мне Авикуса. Отдай по собственной воле.
– Нет, – холодно ответил я, чувствуя нарастающую внутри
силу.
Я бросил гневный взгляд на Асфара, и бедный мальчик задрожал
от страха.
Эвдоксия безвольно поникла в кресле, не поднимая головы.
– Подумай, как много мы потеряли, – вновь заговорил
я. – Не лучше ли было поделиться друг с другом сокровищами разума,
которыми оба обладаем?
– Оставь свои сладкие речи, Мариус, – перебила она
сердито, подняв на меня полные кровавых слез глаза. – Ты все равно меня
боишься. Дай возможность встретиться со Священными Прародителями, и пусть Мать
сама решит, кто из нас будет ее хранителем.
– Я не приму тебя под своей крышей, Эвдоксия, –
поспешил ответить я, – но передам твою просьбу Матери и Отцу. Как только
они дадут ответ, я сообщу, каким он будет.
Я обернулся к Асфару.
– Проводи нас к выходу. Иначе сгоришь, как твой товарищ.
Он без колебаний подчинился, и мы, едва оказавшись на улице,
помчались прочь.
Глава 11
Мы воистину спасались бегством – иначе не скажешь.
Мы мчались, объятые ужасом, а едва оказавшись дома, заперли
все двери и окна на самые тяжелые засовы.
Но разве они могли преградить путь Эвдоксии?
Собравшись во внутреннем дворике, мы оценили положение и
пришли к выводу, что должны без промедления познать собственные возможности,
понять, какие способности подарили нам время и Кровь.
Через несколько часов нам удалось кое-что выяснить.
Мы с Авикусом могли передвигать предметы, не прикасаясь к
ним, и переносить их по воздуху. Огненным даром никто, кроме меня, не обладал,
а я, как оказалось, мог пользоваться им без ограничений, во всяком случае в
пределах нашего дома. Это значит, что мне удавалось воспламенить любую
деревянную вещь вне зависимости от расстояния. Дабы проверить его действие на
живых существ, я выбрал нескольких незадачливых крыс и с легкостью поджег их
издалека.
Наша физическая сила оказалась значительно выше, чем мы
ожидали. Я и в этом превзошел своих друзей. Авикус в нашем соревновании занял
второе место, Маэл – третье.
Потом я рассказал Авикусу и Маэлу о том, что произошло во
время схватки с Эвдоксией, и попытался объяснить, какое необыкновенное ощущение
тогда испытал.
– Нападая, она попыталась обратить на меня силу своего
Огненного дара (именно такие выражения мы тогда использовали в той или иной
форме). Ее намерение сжечь меня не оставляет сомнений. Мне стало жарко. Но я
отразил удар с помощью неизвестной мне до сих пор способности, а потом
буквально пригвоздил Эвдоксию к полу. Нужно разобраться и понять, что это за
сила противодействия.
И снова я принялся упражняться на крысах, водившихся в нашем
жилище. Взяв грызуна в руки, я призвал на помощь ту же способность, что помогла
мне справиться с Эвдоксией. Крысу разорвало на куски, но огня не было.
Я понял, что обладаю не только Огненным даром, но и другой
силой – той, что использовал для защиты. Ее можно назвать Смертоносным даром.
Если бы довелось применить его против человека – чего я делать, конечно, не
собирался, – его внутренние органы мгновенно разорвались бы.
– Теперь, Авикус, – предложил я, – поскольку ты из
нас старший, давай проверим, обладаешь ли ты Смертоносным даром.
Поймав крысу, я удерживал ее в руках, пока Авикус
сосредоточивал и направлял свои силы. Через несколько секунд из ушей и пасти
бедного животного потекла кровь и оно погибло.
Авикуса эта сцена отрезвила.
Я настоял, чтобы и Маэл проделал то же, что и мы. На сей раз
крыса отчаянно извивалась и визжала от боли, но не умерла. Когда я опустил
несчастное создание на мозаичный пол дворика, оно не могло ни бежать, ни
подняться на лапки. Пришлось из милосердия прикончить его.
Я посмотрел на Маэла.
– Твое могущество растет. Все мы год от года становимся
сильнее. Когда мы встретимся здесь с нашими врагами, нужно быть хитрее их,
бесконечно хитрее.
Маэл кивнул.
– Похоже, я могу покалечить смертного.
– И даже сбить с ног, – ответил я. – Но давайте
теперь займемся Мысленным даром. Мы уже умеем с его помощью находить друг
друга, безмолвно задавать вопросы или сообщать о чем-то. Однако пользуемся им
только в качестве примитивного средства самозащиты.
Мы прошли в библиотеку и сели, образовав небольшой
треугольник.
Для начала я попробовал усилием мысли показать Авикусу, что
мне удалось повидать в великолепном соборе Святой Софии, сделав акцент на
полюбившейся мне мозаике.
Оказалось, что он в состоянии описать мне все до мельчайших
подробностей.
Тогда я приготовился ловить его мысли.
Маэл поделился со мной воспоминаниями о том, как его вывезли
из Египта на север и переправили в Британию, где обрекли на долгое заточение в
священной роще друидов. Он был закован в цепи.
Эти образы потрясли меня до глубины души. Я их не просто увидел,
а почувствовал физически. Я протер глаза и постарался вновь обрести ясность
рассудка. В этих видениях было что-то бесконечно интимное и в то же время
неясное, неуловимое. Я знал, что впредь никогда уже не смогу относиться к
Авикусу так, как раньше.
Теперь настала наша с Маэлом очередь.
Я попробовал передать ему картины моего дома в Антиохии, где
мы столь счастливо – или несчастливо? – прожили с Пандорой двести лет.
Маэл детально описал увиденное.
Когда настал его черед поделиться своими мыслями, Маэл позволил
мне стать свидетелем событий той ночи, когда ему, тогда еще юноше, впервые
позволили присоединиться к приверженцам Бога Рощи и присутствовать на священных
церемониях. По понятным причинам эта сцена вызвала во мне отвращение, и я вновь
испытал знакомое чувство, что узнал больше, чем хотелось бы.
После этого мы попробовали подслушать размышления друг друга
– о том, что все мы обладаем такой способностью, было известно и раньше. Наши
возможности превысили все ожидания. А закрывать мысли каждый из нас, даже Маэл,
умел практически в совершенстве.
Мы решили, что будем шлифовать мастерство при каждом удобном
случае, станем чаще пользоваться Мысленным даром и сделаем все, чтобы встретить
Эвдоксию в полной готовности.
Никаких известий от Эвдоксии или от ее свиты не было, и я
отважился посетить святилище Тех, Кого Следует Оберегать.
