В зале воцарилось неловкое молчание. Никто из сидевших здесь не знал Поля настолько хорошо, чтобы прямо высказать ему свое мнение. Многие перешептывались между собой.
— Хм. Сколько текстов они нам переслали?
Марта вложила в вопрос все запасы своей доброжелательности, обращаясь к нему словно прокурор к побитому мальчишке. Она задала вопрос Полю, но ответил на него Барни:
— Два полных текста, но англичане сообщают, что в их распоряжении находятся еще не меньше десятка подобных деклараций на интернетовских сайтах или «других носителях». Речь, скорее всего, идет о материалах прослушек и донесениях агентов. Все они связаны с «новыми хищниками», и тема холеры возникает там постоянно.
— К какому времени относятся документы?
— Все примерно двухлетней давности.
— Ого! — расхохотался Лоуренс. — Два года!
— Все выступления этой группы в интернете внезапно прекратились полтора года назад, — уточнил Барни.
— Группа распалась? — спросила Тара.
— Никто не знает. Никаких объяснений никто не давал. Англичане считают, что это еще одна причина принимать их заявления всерьез. Их опыт свидетельствует: когда экстремисты умолкают, они начинают воплощать свои идеи на практике.
Снова тишина. Многие из присутствующих посмотрели в окна и убедились, что над парком ярко сияет солнце. На деревьях пробивалась свежая листва. Вдоль паркинга выстроились лиловеющие ряды сирени. Сидевшие за столом заерзали на стульях, потянулись к кофе и печенью. Молчание прервал Александер:
— Поль, вы исключительно хорошо поработали, правда. Ваши предположения довольно смелы, но из того, что оказалось в вашем распоряжении, больше и не выжмешь. Но, простите меня за прямоту, все это не кажется мне логичным.
Александер имел обыкновение во время разговора водружать свои очки на лоб. Взгляд его становился туманным. Он слегка наклонял голову, словно прислушиваясь к внутреннему голосу, и часто замолкал.
Лоуренс воспользовался одной из таких пауз:
— Гипотезы — это здорово, правда? Особенно когда человек новичок в деле. Мы все научились остерегаться гипотез. Все, что нам тут представили, похоже на карточный домик, ни больше ни меньше. Ничто не указывает на то, что имела место кража. Ничто не доказывает, что в этой истории засветились американские группы, — если не считать туманных философских бредней двухлетней давности. И уж если каким-то чудом эти типы заполучили микробы, нет ни малейшего намека на то, что они ввезли их в Соединенные Штаты. Работать с таким материалом — значит гарантированно сломать себе шею. Вот тут-то нам и понадобятся ваши услуги, Доктор Шпион!
Все головы повернулись к Полю. Сделав этот выпад, Лоуренс оказал Полю большую услугу. Поль отбросил последние сомнения. В боксе именно такой удар пробуждает силы и дает энергию из безнадежного положения перейти в атаку.
— На этом этапе возможны лишь два решения, — спокойно парировал Поль. — Либо мы считаем, что эти данные не стоят внимания, и тогда дело пора закрывать. Нет виновных. Нет мотива. Нет даже самого преступления. Составляется отчет об отсутствии состава преступления.
— Либо? — сказал Александер, видя, что Поль колеблется.
— Либо мы говорим себе, что не имеем права просто наблюдать за умалишенным, заполучившим опасный вибрион, уже приведший к гибели сотен миллионов людей и ужасающим пандемиям. К тому же это американские группы. В таком случае мы продолжаем.
Поль не без колебаний пустил в ход эту уловку: врожденный страх человека перед холерой. Шампель ясно сказал, что она малопригодное оружие для биотеррористов. Два обстоятельства решили дело: оскорбительная выходка Лоуренса и, главным образом, желание Поля продолжить операцию. Вместе с Керри.
Он сразу понял, что уловка сработала. Ни у кого из присутствующих не хватило духа принять его вызов. Лишь Александер, подумав, напомнил об одной юридической тонкости.
— Не надо забывать, — сказал он, опуская очки на нос, — что в этом деле у нас есть клиент: польские спецслужбы. Они хотят знать, что происходит у них в стране. Не думаю, что они будут долго финансировать операцию по выслеживанию каких-то непонятных американских групп.
Сказав это, он замолчал. Всем было отлично известно, что только один Арчи имел право обсуждать контракты бюро и вступать в контакт с политическими кругами.
Арчи не сразу прервал молчание.
— Александер совершенно прав, — сказал он. — Поскольку я знал, что это соображение рано или поздно всплывет, то, уж простите, кое-что предпринял заранее.
Выдержав театральную паузу, еще подогревшую любопытство аудитории, он продолжил:
— Прежде всего, позвольте еще раз заявить следующее: я полностью согласен с выводами Поля. Мой, увы, немалый опыт работы в разведке говорит мне, что террористы всегда в конце концов приводят в исполнение свои угрозы.
Арчи поправил манжеты и помолчал.
— В 1915 году в коридорах женевского Общества чтения — весьма, кстати, красивое здание, бывшая резиденция посланника Франции, — можно было встретить очень вежливого лысого коротышку…
Кое-кто из присутствующих опустил голову, другие переглядывались, подняв брови. Выслушивание ученых сентенций Арчи входило в издержки их ремесла.
— Люди знали, что этот коротышка пишет довольно пугающие работы о революции и диктатуре пролетариата, но никто не предполагал, что в один прекрасный день Ленин осуществит то, что проповедовал Ульянов. Теперь вы знаете, что они ошибались, ибо это был один и тот же человек.
Арчи приподнял губу, сдержанно подчеркивая элегантность шутки. Многие из сидевших за столом подняли глаза к потолку.
— A кто бы, читая «Майн Кампф», сказал, что Гитлер решится воплотить в жизнь все свои бредни?
Подняв руку и показав жестом, что примеры такого рода можно многократно умножить, он заключил:
— Что касается группы, на которую любезно обратили наше внимание англичане, то мне ясно, что они не ограничатся декларациями. Пока не доказано обратное, мы должны считать их опасными экстремистами.
Порыв ветра в саду налетел на тополиную аллею, на мгновение посеребрив ее.
— Положение, надо признать, довольно сложное. Мы не знаем, чему или кому грозит опасность. Похоже, что эти типы зачислили во враги все человечество. Но с чего они собираются начать? Давно известно, что абстрактная ненависть идеологов в конце концов обращается на вполне конкретные группы людей. Евреи, к примеру, чувствуют это кожей. К несчастью, первые громы и молнии падают часто на них. В нашем случае нет никаких указаний на то, какого рода цель выбрали себе экстремисты. Именно это нам надо постараться побыстрее выяснить. На данном этапе мы можем быть уверенными лишь в том, что террористы действуют во всемирном масштабе. Лоуренс и Александер справедливо удивляются тому, что американцы отправились за штаммом холеры в Польшу. Но ведь где-то же надо было ее достать! Насколько я знаю, эта болезнь не является у нас эндемической, а после 11 сентября лаборатории в Штатах защищены лучше, чем где бы то ни было. Если эти люди мыслят глобально, то и действовать должны так же. Нам придется привыкнуть к мысли, что поле для воплощения их зловещих планов — весь мир. Именно здесь мы должны выложить наши козыри.
