— Ладно, — ответил Поль. — Позвоню тебе завтра вечером.
— А что ты сам собираешься делать? Искать девчонку?
— Да, но сначала, по-моему, надо понять, что происходит в Провиденсе.
— Первый, кому удастся что-то узнать, вызывает второго. Мне бы хотелось быть с тобой, Поль. Очень хотелось.
Прелюдия завершилась, и теперь расставание давалось им тяжело. У обоих было только одно желание: оказаться вместе и разделить все, что предстоит. Стремление к этому переполняло их энергией.
Когда Поль дал отбой, уже совсем рассвело. Скрипнув покрышками, он резко рванул с места и, развернувшись, поехал на юг к побережью Род-Айленда.
Род-Айленд. Соединенные Штаты
Барни женился поздно. Он разменял уже пятый десяток, когда его супругой стала эфиопка Салехворк, моложе его лет на пятнадцать. Барни познакомился с ней на семинаре, организованном Всемирным банком в Вашингтоне, где он работал в службе безопасности после увольнения из ЦРУ. Именно там разыскал его Арчи, когда затеял авантюру с бюро в Провиденсе.
Салехворк была экономистом банка, специализирующимся в области структурного анализа. Она приехала в Соединенные Штаты вместе с родителями, после революции 1974 года бежавшими от красного террора. Сам не зная почему, после женитьбы Барни стал чувствовать себя в безопасности, словно этот брак положил конец мучительному состоянию раздвоения личности, свойственному афроамериканцам. Благодаря жене Барни осознал, что корни его не в Африке работорговли и колонизации, а в гордой, девственной и могучей стране, чье прошлое уходит в вечность.
Салехворк и сама воплощала торжествующую независимость своей родной Абиссинии. Барни любил, когда она ходила в белоснежном национальном платье, которое надевала на все торжественные церемонии коптов. В это утро он отвез ее на Род-Айленд вместе с их двумя дочерьми — восьми и десяти лет. На девочках были такие же белые платья, искусно расшитые золотом. Взгляд Барни, следившего за тем, как они удаляются, был преисполнен нежности. Все трое вдруг обернулись и помахали ему руками, поднимаясь по ступенькам православной церкви среди толпы прихожан. Из уважения к ним, а может быть, из тайного опасения заразить семью опасным вирусом сомнения, Барни не пожелал сменить веру. Он никогда не участвовал в торжественных обрядах и лишь провожал своих до храма.
Как с ним всегда бывало, садясь обратно за руль, он никак не мог успокоиться. Барни поставил машину довольно далеко от церкви, располагавшейся в пешеходной зоне. Какой-то охранник, приткнувшись в своей будке, лениво наблюдал за въездом на стоянку. Он смотрел фильм с кунг-фу на экране своего портативного DVD-плеера и не ответил на приветствие Барни. Тому пришлось дважды обойти ряды машин, пока он наконец не отыскал свой «форд». Барни сел в машину, вставил ключ зажигания и трижды крутанул стартер, ожививший видавший виды мотор. Он вырулил со стоянки и поехал на запад. Хотя было и воскресенье, он хотел заскочить в офис. Новые контракты, привезенные Арчи с Дальнего Востока, требовали внимания. Оперативный отдел был завален работой.
Барни настроил радио на какую-то музыкальную волну, потом открыл окно, поскольку кондиционер в машине едва тянул. Кроме того, Барни любил, посвистывая, разглядывать проплывающие мимо пейзажи. Он намотал уже двадцать миль от выезда из Род-Айленда, когда почувствовал, что в машине есть кто-то еще.
— Привет, Барни.
В зеркале заднего вида нарисовалось приветливое и спокойное лицо Поля.
— Вынужден предупредить тебя, что я вооружен. Поскольку лучше разобраться с этим сразу же, я бы просил тебя вынуть твой 7,65 и положить его на правое сиденье.
Арчи всегда настаивал, чтобы его агенты носили оружие только на задании. Исключение было сделано лишь для начальника оперативного отдела, чье положение считалось более уязвимым, чем у остальных.
Барни выполнил просьбу Поля, и тот забрал пистолет.
— Что это еще за игры, Поль?
— Возможно, мы и договоримся, Барни, но сейчас, уж прости, я никому не доверяю.
— Куда ты хочешь поехать?
— Съезжай с трассы и остановись у первого попавшегося кафе. Нам надо сесть и серьезно поговорить.
Барни сбавил скорость. Он снова закрыл окно, чтобы они лучше слышали друг друга.
— У тебя утомленный вид, — сказал он, поглядывая в зеркальце.
— Просто подыхаю, — ответил Поль. — Всю ночь не спал.
— Как дела в клинике?
— Уже неделя, как я туда не звонил. Эта чертова операция вконец меня измучила.
— Есть что-то от Керри?
Поль пожал плечами:
— Ты ведь не хуже меня знаешь, где она сейчас.
— Ошибаешься, Поль. Арчи всех отстранил от этого задания на прошлой неделе, и с тех пор на этот счет гробовое молчание.
— Об этом-то я и хотел поговорить.
Они съехали с трассы и катили теперь среди разбросанных там и сям белых домиков в окружении аккуратно подстриженных газонов. Первая лежавшая на их пути деревня оказалась совершенно пустынной. Все прихожане, должно быть, отправились на службу в храм. На выезде нашлась маленькая автостоянка, где расположился торговец гамбургерами. Его лавочка была переделана из старого контейнера, поставленного на кирпичи и разрезанного с одной стороны. Три или четыре столика поджидали клиентов. Барни запарковал машину, и они устроились за одним из них, подальше от провонявшего прогорклым маслом контейнера. Добродушный латиноамериканец принял у них заказ. На лице его отразилось разочарование, когда клиенты отказались от его хот-догов и попросили только кока-колу. Поль почувствовал себя неловко, оказавшись лицом к лицу с Барни. Ему стало стыдно, что он так грубо обошелся с ним.
— Не стоит обижаться, приятель. Сейчас я всего лишь беглец.
— Как бы то ни было, я твой друг. Не знаю, поверишь ли, но я ждал твоего появления в любой момент.
— Почему ты думал, что я появлюсь?
— Все дело в том, что произошло в Провиденсе. Кое-кто из ребят не понял решения Арчи. Вот так сразу взять и прекратить дело. Керри и Поль больше не имеют отношения к бюро. Прекратить с ними все связи.
Барни провел своей грубо вылепленной рукой по коротко стриженным волосам, как будто кто-то заехал ему по голове.
— Многие, и я в том числе, поначалу не слишком серьезно отнеслись к этому делу, но, когда вы подключились, мы все стали работать на совесть. Мы восстановили историю группы Хэрроу и не сомневаемся, что он задумал что-то невиданное, диверсию мирового масштаба.
Поль узнал действие энтузиазма Керри, которой во время работы в Провиденсе удалось сплотить всю команду. Он почувствовал легкую зависть. Ему одному никогда не удалось бы так мобилизовать людей.
— Для меня это стало чем-то личным. Я, как и вы, убежден, что атаке подвергнутся страны третьего мира, и Африка в первую очередь. Они просто нацисты, эти ребята. Они хотят убивать не за расовую неполноценность, мнения или верования. Они хотят уничтожать людей просто потому, что те лишние. Я ждал, что рано или поздно такая идея родится. Боялся за свой народ, африканцев, независимо от того, живут они здесь или там. Им плохо, и вот они уже вызывают ненависть, стоят на пути прогресса и ложатся грязным пятном на общество сытых. Однажды должны явиться некие типы и объявить: вас слишком много, и вы недостойны жизни.
