Молья присел на корточки и обнял дочь. Она была в синей курточке с надписью «Диснейленд» на спине и держала в руке розовый чемоданчик. Детектив прижимал ее к себе, вдыхая запах ее волос и целуя девочку. Потом он схватил в охапку Тиджея, настоявшего на том, чтобы надеть черную с серебром отцовскую куртку — форму команды «Оуклэнд рейдерc», хотя куртка эта была ему ниже колен. Он тоже был с чемоданчиком, из молнии которого торчала лапа какого-то игрушечного зверя. По щекам мальчика струились слезы — обоим детям было непривычно видеть мать и отца такими встревоженными.
— Слушайся маму, а я приеду к вам, как только смогу, — сказал Молья, стараясь успокоить сына.
— Почему ты сейчас не можешь поехать, а, папа? Я хочу, чтобы ты поехал с нами прямо сейчас!
— Но я обязательно приеду. Приеду попозже.
— Я хочу сейчас! — упрямился мальчик.
Молья прижал сына к груди.
— Мне надо работать. Я же должен оплатить колледж вам обоим.
— Не хочу я ни в какой колледж! Колледж — это глупость.
— Это ты говоришь глупости. Сейчас не хочешь — потом захочешь. В колледже хорошенькие девочки.
— Терпеть не могу девочек!
— Я там встретился с твоей мамой.
Тиджей озадаченно потер нос. Похоже, понятие «хорошенькая девочка» он никак не связывал с матерью.
— Поцелуй за меня бабушку, — сказал Молья.
Мальчик поморщился, словно пососал лимон, вскинул глаза на мать, которая стояла, ожидая его, скрестив руки и тиская в ладонях салфетку-«клинен», потом он наклонился к отцу:
— У нее изо рта плохо пахнет, — шепнул он на ухо Молье.
— Поцелуй ее в щеку, — шепнул ему в ответ Молья, — и не играй с дедушкиными паровозиками. Ты знаешь, что он сердится за это.
Он крепко, с чувством сжал в объятиях обоих детей, потом встал и повернулся к жене. Мэгги потерла себе плечи, словно пытаясь их согреть.
— Я тебе позвоню.
Она кивнула и повела детей вниз по ступенькам.
— Эй! — негромко окликнул ее Молья.
Мэгги передала детей Бенто, стоявшему внизу на дорожке.
— Можно будет включить сирену, а, Бенто? — спросил Тиджей.
— Что за патрульная машина без сирены! — отвечал Бенто, ведя детей к машинам.
Мэгги повернулась и ринулась вверх по лестнице; она порывисто обняла мужа, как если б он был моряком, вернувшимся с войны.
— Не делай так, чтобы мне пришлось растить детей одной, Том Молья! Слышишь? Не смей! И даже не думай!
— Я и не думаю, — шепнул он.
— Если ты меня оставишь, клянусь, я тебя просто убью!
Он разжал руки; его щеки были мокрыми от своих и ее слез.
— Я и не оставлю. Разве я не люблю тебя, детка?
Она зажмурилась, словно от внезапной боли.
— Нет, это я разве тебя не люблю?
Он обвил рукой ее плечи и повел вниз по ступенькам крыльца. Полицейские шли следом на почтительном расстоянии, а Слоун, стоя на крыльце, мог наблюдать всю картину. Бенто помог Мэгги сесть на заднее сиденье, потом пожал руку своему товарищу.
— Ты уверен, что тебе не требуется моя помощь? — спросил Бенто.
— Я доверяю тебе свою семью, Марти. Пусть с ними ничего не случится.
— С ними ничего не случится. Ты порядком меня мучишь, но остаться с Франклином без тебя — это уж увольте!
Бенто прыгнул в машину и захлопнул дверцу.
Стоя на тротуаре, детектив смотрел, как двинулась по улице вереница машин; отъезд сопроводили два коротких сигнала сирены — это было сделано, чтобы успокоить мальчика.
Том Молья помедлил — казалось, ему надо было справиться с эмоциями, потом он резко повернулся и, быстрым шагом пройдя по дорожке, одним прыжком одолел ступеньки. Он распахнул сетчатую дверь. Слоун последовал за ним и стал смотреть, как детектив отпер шкаф в гостиной и, вытащив оттуда бронежилет, кинул его на кресло; вслед за этим он достал целый арсенал ружей и пистолетов. Это смахивало на инвентаризацию небольшого склада боеприпасов.
— Вначале мы навестим Риверса Джонса.
Раскладывая оружие, он излагал свой план, как доказать прямое соучастие во всем Паркера Медсена. Имея в качестве доказательства одинаковые татуировки на трех трупах, они могли обращаться к федеральным властям, но этого в данный момент Молье делать не хотелось.
— Обратиться к властям — все равно что громко свистнуть в свисток в переполненном зале, — объяснял Молья. — Мы привлечем всеобщее внимание, но тем все и кончится. Единственное, к чему это приведет, — то, что Медсен, или кто там еще в это дело был впутан, получит возможность хитрее выстроить оборону.
Слоун знал, что такой план был бы эффективным ходом, эффективным и для его собственного расследования, который сразу бы снял все вопросы о его происхождении. Но он знал также, что план детектива порожден эмоциями, а не разумом. План этот не сработает. Медсен слишком хорошо защищен. А Риверс Джонс, вполне вероятно, просто пешка, козел отпущения. На случай, если кто-то подойдет слишком близко к сути. Министерство юстиции им нужно для поддержки, для того чтобы было сказано, что Джо Браник сам лишил себя жизни. И Джонс это сделал. Слоун знал единственный способ приблизиться к Пику или Медсену — с помощью досье. Досье им требуется больше, чем что бы то ни было другое. Это козырь. Только так можно прийти к финалу, каким бы он ни был. Необходимо остановить кровопролитие.
Рассуждения Мольи и его инвентаризацию оружия внезапно прервал некий звук — звук привычный, но сейчас такой неожиданный, что они оба не сразу поняли, откуда он исходит. Звонил мобильник на поясе Слоуна. Он схватил аппарат, раскрыл его, ожидая, что на освещенном экранчике дисплея появится номер Тины. Но определитель был заблокирован.
— Алло?
— Мистер Слоун?
Мужской голос, смутно знакомый, но не такой, чтоб сразу узнать.
— Кто это?
Молья шагнул к нему, и Слоун нажал сбоку кнопку громкости.
— Кто это, не столь важно, мистер Слоун. Вы оказались серьезным противником. Двое, с которыми вы разделались, в высшей степени опытные и умелые бойцы. Как и тот человек в Сан-Франциско. Хвалю.
Слоун покосился на Молью и произнес одними губами: «Медсен».
— Какими бы они там ни были, сейчас они мертвы, генерал.
Звонивший не стал прятаться и скрывать свою личность.
— Да, я понимаю. — Это был Медсен.
— Что вам нужно?
— У меня есть к вам предложение, мистер Слоун, — урегулирование или своего рода соглашение сторон. Думаю, вы оцените мое знание юридической терминологии.
— Слушаю вас.
— Предлагаю встречу один на один. Только вы и я.
