— Вот!
Она нажала на клапан газового баллончика, направив струю газа прямо в глаза мужчины. Тот отпрянул, чертыхаясь, щупая свое лицо. Дана толкнула его, и он потерял равновесие, упав на стол. От боли в боку ей было трудно двигаться. Она повернулась и, ступив на помост, пошла по нему, хватаясь за поручни, как за костыли; каждый шаг отдавался мучительной болью. Все, что она могла, — это медленно переставлять ноги. Перебравшись на противоположный конец мостка, она едва не рухнула, прижимаясь к стенке, глядя назад, на пройденный путь. От грозовых туч в окнах было черно, но в темноте она разглядела, что мужчина поднялся и трет глаза. Потом он пошел вперед неверными шагами, вытянув руки перед собой, почти на ощупь двигаясь к мостку.
«Давай! — мысленно твердила Дана. — Шагай вперед, сукин ты сын!»
Логан стоял на третьей перекладине лестницы. Выдвинувший лестницу пожарный постарался максимально приблизить ее к горе, но из-за неровности склона верхушка лестницы отстояла от гребня фута на четыре или пять. Логан делал знаки придвинуть лестницу плотнее. Но пожарный жестами показывал ему, что приблизить ее он не может. Логан посмотрел вниз. Нижний край лестницы врезался в породу и царапал глину. Высота, на которую его подняли, была предельной.
Он сделал глубокий вдох и, ухватившись обеими руками за верхнюю перекладину, осторожно поднялся на самый верх, постоял там секунду, проверяя, твердо ли держится на ногах, как готовящийся к прыжку пловец. Затем он прыгнул на склон. Приземлившись почти возле самого гребня, он ухватился руками за какие-то корни, чтобы не скатиться вниз, роя ногами землю в поисках опоры. Это вызвало легкий обвал — камушки и комья глины посыпались с горы на крышу пожарной машины.
Логан подтянулся на самый гребень, встал с колен на ноги и припустил через лужайку к окружавшей дом рощице. Несмотря на хорошую физическую форму и тренированность, он задыхался. Он старался дышать ровнее, но волнение заставляло его бежать неумеренно быстро. Он задевал сучья, подлезал под кроны деревьев и обегал стволы, пытаясь удержаться на ногах и не упасть. Из рощицы он выпрыгнул метрах в двадцати от переднего входа. Внутри было темно — ни одной зажженной лампочки. Бушевавшая гроза скрадывала звуки, и казалось, что колокольчики раскачиваются в полной тишине.
Загораживаясь рукой от дождя и приставив ее козырьком к глазам, он различил внутри, за темными стеклами, тень человеческой фигуры — кто-то стоял на мостках.
Мужчина ступил на мостки, цепляясь одной рукой за перила, другой продолжая тереть глаза.
«Давай, — шептала Дана. Она пыталась побороть волнами накатывающую на нее тошнотворную боль. — Давай же!»
Мужчина сделал еще несколько нетвердых шагов и остановился. Он оглянулся назад, и на краткий миг Дане почудилось, что он готов повернуть обратно. Но, секунду помедлив, он пошел вперед. На полпути он вновь остановился и поднес руку к виску, словно пораженный внезапной мыслью или же приступом головной боли. Он накренился вправо и свесил голову через перила. Образ, стоявший у нее перед глазами, был совершенно четок, как и тот, что увидела она в кухне Майка Логана, и так же ярок, как и первое впечатление от неоконченной скульптуры на столе у Уильяма Уэллеса.
Человек на мостке схватился обеими руками за перила, словно почувствовал внезапное головокружение, когда ноги вдруг ослабевают и пол начинает колебаться. Он в замешательстве мотнул головой, но ноги все равно не слушались, отказываясь двигаться. Он взглянул вперед, туда, где на другом конце мостка сидела Дана. В темноте она увидела, как сверкнули его глаза — теперь они не казались темными безднами, мертвенными, как заброшенные штольни. Они пробудились к жизни, отразив красные и оранжевые отблески невидимого пламени. Он навел на нее пистолет. Собрав остатки сил, Дана подняла ломик и втиснула его конец между зажимом и металлическим костылем, на который крепился помост.
Мужчина зашатался, теряя равновесие, как будто помост под ним внезапно качнулся, уходя из-под ног. Он выронил пистолет. За окнами с треском ударила молния, осветив все вокруг синей вспышкой. В такт гитарам и барабанам грянул гром.
Ломик висел, покачиваясь на деревянной балке, и Дана чувствовала, как в руках ее убывает сила. Мужчина устремился вперед, еще секунда — и он преодолеет мостик. Дана наклонилась и, дрожа всем телом, из последних сил надавила на ломик. Тот наконец поддался, послышался треск — с таким звуком обламывается сук на дереве, — металлические зубья раздвинулись, ослабив хватку.
— Туда тебе и дорога! — пробормотала Дана.
46
Логан распахнул дверь, громко зовя Дану — грохот музыки, громовые раскаты и треск молний заглушали его голос. Перепрыгивая через ступеньки, он взбежал по винтовой лестнице, увидел кровь на полу в кухне и ступил к краю бывшего мостка, на месте которого теперь зияла расщелина глубиной 25 футов. На другом ее краю сидела, скорчившись у стены и не отвечая на зов, Дана. Он бросился туда в обход, по другим мосткам, чувствуя, как они подрагивают под его тяжестью. Выключив стерео, он склонился к ней:
— Дана, ты в порядке? Дана, ты меня слышишь?
Она глядела непонимающим взглядом и была очень холодной на ощупь. Опасаясь, что она вот-вот потеряет сознание, он стянул покрывало с кровати в своей спальне, укутал в него Дану и снес вниз по лестнице. Уложив ее на диван в гостиной, он стал зажигать камин. Потом бросился обратно в кухню, приготовил ей чашку чая, согрев воду в микроволновке и все это время заново переживая момент, когда, вбежав в дом, он увидел, что мостик сейчас рухнет. Стоявший на нем человек ухнул вниз, как будто под ногами у него открылся люк, полетел ногами вперед, угодив прямо на стеклянный столик, мгновенно разлетевшийся тысячью осколков с грохотом, подобным удару грома. Еще живой, человек поднялся на осколки, окровавленный, расцарапанный; он глядел, словно в последний раз моля о пощаде. Мостик над ним висел криво, один конец его провис. Логан с ужасом следил, как под своей тяжестью он накреняется все ниже, вылезая из зажима, пока не обрушился с чудовищной силой на голову мужчины, придавив его свинцовой тяжестью.
Звонок микроволновки отвлек Логана от этого зрелища, он вынул кружку, бросил в кипяток пакетик чая и проделал путь обратно вниз по лестнице. Сев возле Даны на диван, он поднес к ее губам чашку. Она стала пить маленькими глотками, а после ее повело набок — она склонила голову ему на плечо, и они замерли так в молчании, слушая, как бушует гроза.
На овале подъездной аллеи перед домом Логана стояли полицейская машина и «лендровер» Кэрол Нучителли. Гроза прошла, темные тучи рассеялись, превратившись в пасмурную пелену с редкими заплатками небесной синевы. Стоя в передней двери, Логан слушал пение птиц и звон колокольчиков. Из-за происшествия в аптеке Бартелла он так и не смог вызвать наряды местных полицейских или пожарные расчеты. Это же помешало примчаться сюда и репортерам, за что он был им чрезвычайно благодарен. Сейчас он закруглял беседу с Нучителли и еще одним детективом из Северного округа. Последнего звали Джеймс Фик, в свое время он был форвардом в команде университета Орегона и все еще сохранял былую спортивную выправку.
