— Это юнга, сэр!
— Сержант, чего он там хочет?
— Говорит, что видит корабль, сэр.
— Корабль? А ну-ка всем к бою!
На этот раз это было одинокое судно, шедшее в бейдевинд, судя по курсу — куда-то к берегам Новой Англии.
— Поднять паруса! — быстро приказал Громов. — На перехват, живо.
«Жозефина» догнала чужой корабль где-то через час, судя по оснастке — две несущие прямые паруса мачты — это был бриг, а с прямым парусом не очень-то попрешь против почти встречного ветра. Вот и бриг едва плелся, время от времени ложась в дрейф. На фок-мачте реял какой-то непонятный вымпел, столь же непонятный — с разноцветными полосками — флаг развевался и на корме.
— То ли датчанин, то ли фламандец, то ли курляндец, — внимательно посмотрев в оптику, с усмешкой промолвил шкипер. — В общем, плакать горючими слезами по этому кораблю никто не будет. Главное, из пушек не палить — судно-то неплохое.
— Да, неплохое. — Стыдно признаться, но Андрей и сам чувствовал сейчас какой-то непостижимый азарт. — Нагоним, предложим сдаться. А не захочет — отстрелим бушприт, а там поглядим!
Команда бригантины принялась за работу. Чуть повернув, «Жозефина» обошла бриг с левого борта и, дав предупредительный выстрел, легла на параллельный курс. Оба судна казались примерно равны по силе, и бриг вовсе не собирался сдаваться, наоборот, дал артиллерийский залп из всех имеющихся на борту орудий, на этом расстоянии и при такой качке — бесполезный, но вполне устрашающий.
— Даже двенадцатифунтовок нет, — по звуку определил Андрей. — Пара восьмифунтовых, остальные — фальконеты. Шкипер! Перебиваем курс. Команде — ложиться на левый галс!
Совершив поворот, разогнанное ветром пиратское судно, подрезав бриг, подставило свой правый борт! На торговом судне зашевелились, забегали — ломать бушприт не хотелось никому, в таком случае корабль неминуемо становился неуправляемым.
— Если они повернут и встанут под ветер — вполне могут уйти, — старый пират живо разгадал готовящийся на бриге маневр.
Громов уже был на середине палубы, у поворотной — с фальконетом — тумбы… С нее и выстрелил едва ль не в упор!
Бабах!!!
Конечно же от вражеского бушприта ничего не сталось!
Капитан тут же взмахнул шпагой:
— Огонь!
С борта ударили восьмифунтовки — били по такелажу, стараясь не особенно-то повредить атакуемый корабль.
— Поворот оверштаг! К борту!
Скрипнули снасти. Суда стали борт о борт — примерно равные по своей силе, однако у Громова было куда больше людей, решительных и готовых на все!
— К абордажу — готовсь!
— Первый плутонг готовы, сэр!
— Второй…
— Третий…
— Отлично! Мушкетеры — залп!
Бабах!!!
Облако едкого порохового дыма уже в который раз окутало корабли, так что на какое-то время стало не видно ни зги, лишь с палубы брига донеслись проклятья и стоны. Да, моряки не зря любили тяжелые мушкеты, от которых давно уже отказались в сухопутных войсках. Увесистая мушкетная пуля, разогнанная солидным пороховым зарядом и длинным граненым стволом, даже не пробивала, а просто-напросто проламывала любой фальшборт, не давая никакой возможности укрыться.
— Второй плутонг… Залп!
Гром выстрелов. Дым. Ветер…
— На абордаж!
Со свистом полетели абордажные крючья, и пираты атаковали вражеский борт, подобно ринувшимся на косулю волкам.
На бриге не могли не понимать, что они обречены, что рано или поздно пираты сделают свое дело. Понимали и тем не менее готовились к схватке.
— Идиоты! — в сердцах выругался шкипер.
— Э, — присмотревшись, дядюшка Сэм вдруг замахал руками. — Что это у них на корме происходит?
— Похоже, они выбросили за борт своих офицеров, — ухмыльнулся француз. — Уж капитана — точно. Ха! Глядите-ка — машут белым флагом. Сдаются!
— Ну наконец-то проявили хоть каплю благоразумия, — убрав шпагу в ножны, Громов ухватился за канат. — Ну что, господин квартирмейстер? Идемте, глянем — что там нам за добро досталось?
Глава 7
Зима-весна 1707 г. Багамские острова — Куба
Пиастры, пиастры, пиастры!
Авторитет нового пиратского капитана после возвращения на базу с взятым на абордаж бригом не то чтобы взлетел на недосягаемую высоту, нет… просто с Громовым стали считаться всерьез, до того он был просто один из многих искателей наживы, а после удачного рейда превратился в солидного и уважаемого всеми предпринимателя, под вымпел которого были бы не прочь встать многие, и не только те, кому нечего было терять.
Два корабля — это уже было немало! По всем пиратским законам новым капитаном курляндского брига, переименованного без долгих затей в «Саванну», должен был стать квартирмейстер дядюшка Сэм. Он и стал, и даже, проявив благородство, не стал обирать Громова, переманивая с «Жозефины» людей, просто набрал других, в том числе оставив охочих людей из бывшей команды, так вовремя избавившейся от своего фанатичного командного состава.
Курляндец вез в Новую Англию промышленные товары из Мекленбурга — всякие там лопаты, кирки, токарные станки и прочее, что, к удивлению Андрея, довольно-таки быстро ушло, принеся неожиданно неплохую прибыль. Ну конечно, не золото, не серебро — но все же неплохо, тем более что теперь в распоряжении капитана Грома имелось целых два неплохих и довольно быстроходных судна, да и губернатор поимел свою долю — кстати, взял токарными станками, видать, задумал открыть какую-нибудь ремонтную мастерскую. А что? Милое дело, пиратским судам постоянно требовался ремонт.
В январе погода резко испортилась, постоянно штормило, и, казалось, огромные языки волн вот-вот слизнут островок, прикрывающий вход в гавань. Пользуясь выпавшим отдыхом, матросы спускали полученную добычу в портовых кабаках и лупанариях Нассау, правда, Андрей им не давал особенно расслабляться, то и дело устраивая какие-нибудь учения и тренировки. Пираты роптали, конечно, но не особенно: в надежде на будущую крупную добычу, ссориться с удачливым капитаном охотников находилось мало.
Громов и Бьянка вели вполне светскую жизнь — посещали местные ассамблеи, и даже время от времени бывали приглашены на губернаторские обеды, в пригласительных билетах Андрей, как и все прочие подобные ему капитаны, значился как «господин Эндрю Гром, купец». Ну не писать же — пираты, к коим губернатор благоволил, потому как от них же кормился, и весьма неплохо, однако приличия должны быть соблюдены обязательно!
— Ханжи! — изрядно выпив — а что еще делать-то? — ругался молодой человек. — Совсем как российские.
Земляк Громова, страдавший от безделья Спиридон Рдеев, пират, а в прошлой жизни — плотник, по совету своего капитана вспомнил свое бывшее занятие и оказался у местной публики нарасхват — после испанского погрома город быстро отстраивался, хорошие плотники ценились на вес золота.
