— Вы что так на меня смотрите, сеньор Жоржу? Давайте, я погребу, а вы отдохнете.
— Сиди! Не устал я.
— И все-таки…
— Замуж бы тебе надо, милая, — подняв веслом брызги, буркнул князь.
Девушка обиженно дернулась:
— Замуж? Да кто меня, бесприданницу, возьмет-то? Разве что какой-нибудь нищий — я что, дура, выходить за такого?
— Ой, не зарекайся, девочка! Ты хоть знаешь, сколько у нас, в России, молодых, красивых и умных женщин с нищими алкоголиками живут? Этих несчастных женщин постоянно унижают, а частенько и бьют.
— Зачем тогда замуж выходить было?
— Любовь зла.
— Любовь проходит, — со всей серьезностью сказала Аманда. — И приходит другая любовь. Но всю жизнь любить нищего пьяницу, который тебя ни во что не ставит и бьет, — это никакая не любовь, это что-то иное.
— Так ты замуж-то пойдешь?
— Было б за кого — я ж сказала. — Ведьма тряхнула головой и упрямо набычилась. — За нищего крестьянина точно не пойду.
— А за какого-нибудь благородного господина?
— Ой, не шутите… — обернувшись, красавица ожгла собеседника взглядом. — Вы ж меня замуж не возьмете!
— Я ж, ты знаешь, женат.
— Я помню. Не понимаю — к чему весь этот пустой разговор?
Явно обидевшись, Аманда отвернулась и стала смотреть вперед, на быстро приближавшийся берег.
— Ничего, ничего, — поудобней перехватив весло, пробурчал князь. — Я тобой еще займусь… просто так не брошу. Слышь, милая! — повысил он голос. — А у тебя точно в роду кабальерос не было?
Девушка враз обернулась — ишь ты, все ж беседа-то ее заинтересовала, все ж не пустой показалась.
— Да кабы были!
— А ты поменьше болтай о своем дедушке-рыбаке и отце-крестьянине, — посоветовал Вожников. — Говори лучше, что ты, мол, из обедневшего, но благородного рода… В Каталонии же полно дворян!
— Полно, да, но…
— А ты чем других хуже? И вообще, кто тебе сказал, что твой дед — простой рыбак?
— Так его же все старики в Калелье помнят! И меня… не только старики. — Девчонка снова набычилась и закусила губу, однако больше не отворачивалась — заинтересовалась. — Там и дед мой, и я записаны — в церкви Святого Жузепа.
— Ага, ага, понял, — задумчиво покивал князь. — Значит, ты и вся твоя семья — в приходских списках. Что ж, придет время — поработаем и над этим.
Аманда сверкнула глазами:
— Вы меня пугаете, сеньор!
— Не пугаю, а помогаю! — поправил ее молодой человек. — Я же обещал тебя не бросать — вот и не брошу, честное благородное слово! Не переживай. Уж подыщем тебе подходящую партию…
— Чего подыщете?
— Хорошего жениха. Ты как к нормандцам относишься? Ну, к французам.
— Да никак. У меня таких знакомых никогда и не было.
— Нет — так будут. — Егор засмеялся и подмигнул: — Дай только срок, девочка.
Берег уже был рядом, и шум прибоя заглушил последние слова князя, а зазевавшаяся Аманда вдруг, что-то закричав, обернулась… и лодка с треском ударилась о камень!
Удар швырнул девчонку в воду, и Вожников тотчас бросился за ней, нырнул, тревожно оглядывая каменисто-песчаное дно. В нереально прозрачной воде видно было многое: мутно-зеленые водоросли, камни, какие-то замшелые штыри, на которые запросто можно было напороться, или удариться головой о те же камни… Ну где ж девчонка-то, черт побери?!
Почувствовав в груди невыносимую тяжесть, молодой человек вынырнул, хватая ртом воздух. И тут же услышал веселый голос:
— Ага, вот и вы, сеньор! Как водичка?
В трех шагах от него, словно на качелях, покачивалась на изумрудно-голубоватой волне улыбающаяся Аманда. Карие глаза ее лучились от какой-то не совсем понятной сейчас князю радости и счастья.
— Я очень хорошо плаваю, я же рыбачка!
— Не то сказала! — выплюнув воду, заметил Егор. — И не так.
— Ах да! — Аманда перевернулась на спину. — Мой дедушка, благородный, но, увы, бедный кабальеро, частенько отпускал меня на море вместе с единственным, еще остававшимся верным нашему роду, слугой.
— Вот! — одобрительно хохотнул молодой человек. — Это уже куда лучше. Всем так и говори. О благородных-то людях куда приятнее слушать, а то заладила — рыбачка, крестьянка… Ну что, вылезаем на берег, чудо?
— Ага, вылазим.
— Кажется, никого тут поблизости нет…
— Конечно, нет — тут же одни камни да скалы.
Они там же и улеглись, на плоской вершине невысокой, обрывающейся прямо в море скалы, поросшей колючим кустарником и мягкой, выгоревшей на солнце травой. Скинув одежду, разложили ее просушить, а сами пристроились рядом, подставляя усталые тела свежему морскому ветру и солнцу.
Раскинув руки, Вожников закрыл глаза, наслаждаясь наконец обретенным покоем. Сразу вспомнилось детство, как ходили с ребятами на дальнее озеро, жгли костер, курили, иногда попивали дешевое вино да глазели на девчонок. Как-то раз даже спрятали у двух подружек одежду, правда, потом отдали — за два поцелуя каждому. Ах, какое это было наслаждение, ощутить своими губами горячие губы девчонки, обнять, чувствуя кожей нежные девичьи руки… Вот как сейчас: кто-то провел по груди ладонью. Кто-то? Хм… догадайся с трех раз!
Ласковое прикосновение… и томный шепот:
— Вы спите, сеньор?
— Да нет…
Открыв глаза, князь погладил прильнувшую к нему девушку по спине, ощутив, как прикоснулись к его груди ее мокрые волосы. Ах… Аманда тотчас отозвалась на ласку долгим и горячим поцелуем, а потом вдруг отпрянула, окинув молодого человека пронзительно-лукавым взглядом своих карих, с пляшущими золотистыми чертиками глаз, прошептала:
— Понимаю, что это грех, но… Я же все-таки женщина, а любой женщине иногда нужен мужчина.
Князь улыбнулся:
— Иногда и мужчине женщина нужна. И, я бы сказал, довольно часто… Господи…
— Что вы так смотрите?
— Какая же ты красивая, Аманда! — Егор взял девушку за руку, притянул к себе, лаская губами грудь, покрыл поцелуями нежную шейку. — Ах, милая, какое это счастье… И грех — да. Но грех мы как-нибудь замолим, верно?
Девушка ничего не ответила, закатив глаза, тяжело задышала, и князь почувствовал прилив такого блаженства и спокойной счастливой радости, что все невзгоды и горести улетучились куда-то далеко-далеко…
* * *
Они здесь же и уснули, на выжженной солнцем травке, в тенистой неге кустов. Тесно прижавшись к широкой груди Вожникова, Аманда совсем по-детски сопела, время от времени вскрикивая во сне, и тогда проснувшийся намного раньше Егор успокаивающе гладил девушку по плечам и шее.
