— Что хочешь знать? — отстраненным голосом спросила ведьма.
— Главное!
— Никогда!
— Что — никогда? — Молодой человек недоуменно моргнул и отпрянул, увидев в глазах юной ведьмы столь темные глубины, заглядывать в которые уж никак не хотел.
Однако тогда нечего было и спрашивать!
— Ты никогда не вернешься обратно, — глядя словно сквозь собеседника, тихо пояснила Аманда. — Туда, откуда явился.
— Знаю. — Егор неприязненно скривился, но, справившись с собой, крепко поцеловал девушку в губы. — Спасибо, милая. Извини, что спросил.
Поначалу ведьма, будто заторможенная, молчала, но князь обнял ее, прижал к себе и целовал, целовал, целовал, чувствуя, как сердце девушки начинает биться все сильнее и сильнее…
Наверное, дело бы дошло и до большего, нежели поцелуи, кабы не помешали явившиеся некстати рыбаки — мальчишки. Аманда их заметила первой, отпрянула и рассмеялась:
— Нет, ну ведь принес же черт! В самое неподходящее время.
— Ничего, — утешил ее Вожников. — Думаю, подходящие времена у нас с тобой еще будут. Да и вообще — все будет хорошо. Веришь мне?
— Да.
— Ну вот и славно. Просто делай, что я скажу, ага?
— Угу, — точно так же, как недавно Егор, ответила Аманда. И даже улыбнулась — ехидно, лукаво… так, как всегда.
Покусав губу, молодой человек сказал:
— Я отлучусь ненадолго, а ты пока с мальчишками поболтай. Спроси, знают ли они за городом — а лучше где-нибудь здесь — какое-нибудь укромное местечко.
— Спрошу. — Ведьмочка посмотрела с прищуром: — А если и они спросят — зачем?
— Так они ж все уже видели, — усмехнулся Егор. — Ну, как мы с тобой целовались… вот и укромное местечко — сообразят зачем, чай, не дурни.
Прыснув, Аманда отвернулась конфузливо, правда, потом бросила князю вслед:
— А может, нам такое местечко и впрямь не помешает, ага?
— Угу! Ладно, жди, милая.
Часа полтора-два Вожников проболтался на местном рынке, где никто не обращал особого внимания на его акцент и латынь — приезжих в Манресе хватало, рядом — Черная Мадонна, Смуглянка, поклониться которой хватало охотников во всем католическом мире. Болтали здесь и по-французски, и по-итальянски, и по-баварски, а пару раз Егор слышал и польскую речь.
Сам он прикидывался то глуховатым, то немым, то терзаемым жуткой зубной болью. Притворялся, спрашивая помощи у тех, кто, по его мнению, мог что-то знать, и, как вышло, юродствовал не напрасно.
— А ты, парень, к лекарю сходи. Если денежки есть, конечно.
— Э, к лекарю! Что он может, твой лекарь, братец Антонин! Вот есть одна знахарка, так она что хочешь заговорит — и берет недорого.
Вожникова интересовали цены. На приворот, на снятие сглаза и порчи, на заговоры крови и зубов и на все такое прочее, дабы было с чего строить коммерцию… пусть и на пять дней, но… А впрочем, почему на пять? Таррагонские паломники не поезд, по расписанию не ходят. Это брат Гонсало Аманде сказал, что дней через пять, а может, тут и неделей пахнет… или даже месяцем — все в руках Божьих!
Хотя и месяц, по сути, не срок. Сейчас главное — сорвать пенки и не зарываться.
— И я знаю одну знахарку, — улучив момент, похвастался князь. — Зубы заговаривает, порчу снимает, ежели надобно — приворот может навести. И берет — не флорин, а ровно вполовину меньше.
— Ишь ты! — не поверил «братец Антонин» — высокий, слегка сутулый мужчина с черной бородкой, торговец медной посудой. — За приворот — меньше флорина? Да быть такого не может!
— Вы там о чем это? — беседой заинтересовались и покупатели, и соседние продавцы.
— Да о знахарке. Больно уж дешево она берет. Может, не умеет ничего толком?
— Как же не умеет! Я вот суставами маялся, так заговорила — и не знаю горя теперь.
— А зубами, смотрю, мучаешься!
— Так ведь не сразу заговоры помогают-то.
— Это правда, друзья, не сразу. Со мной как-то раз забавный случай вышел…
— Эй, эй, парень! — едва Вожников собрался уйти, как его едва не ухватили за рукав. — Знакомую-то твою, если что, как найти?
— У римского моста сидит один странник, у него и спросите. Знахарку Марией кличут.
* * *
Естественно, странником был сам Егор, а Марией — Аманда. Почему именно Мария? Так князь сказал, что на ум пришло. Мария — пожалуй, самое распространенное женское имя, так уж пусть будет.
Все утро молодой человек прослонялся у моста зря, коротая время за пусканием по воде «блинов» на радость местным мальчишкам, устроившим даже какой-то своеобразный тотализатор, в которых все время выигрывал Вожников, что его вовсе не радовало — клиенты-то так и не шли! А есть, между прочим, хотелось так, что в желудке ныло. Ну где же вы, чертовы страждущие, мирные обыватели, почтеннейшие горожане, наводящие друг на друга порчу и сглаз, подмешивающие в питье приворотное зелье или уж — в крайнем случае — страдающие каким-нибудь хроническими болезнями: мочевыводящих путей, желудка или суставов — все равно. Где ж вы?! Куда ж пропали? Дешевле приворот не найдете, нет, шалишь!
— А ты, чужеземец, можешь на дюжину «блинов» метнуть?
— Да отстаньте вы, — поглядывая на мост, со вздохом отмахнулся Егор. — Могу, конечно. Камень только подходящий нужен.
— А какой подходящий? Вот этот или вон тот?
— Эй, кто тут странник?
Странник… Вожников и внимания сперва не обратил — заговорился с мальчишками. Так позвали еще раз, от края моста — некий небольшого росточка господин в крепких кожаных башмаках и длинном плаще с поднятым капюшоном. Замаскировался, блин… Жарковато вообще-то. Впрочем, это для русского жарковато, а для каталонца — очень даже прохладно: да, солнце, но ведь и ветер! Жуткий пронизывающий ветер… легкий освежающий ветерок…
— Я странник! — Егор бегом бросился к мосту. — Что вы хотели, любезнейший сеньор?
— Я… я… — клиент заоглядывался, замялся.
— Мы можем прогуляться и по пути спокойно поговорить, — быстро предложил молодой человек.
— О, да-да, прогуляться, — обрадовался низкорослый. — Так и сделаем… Да, а правда — меньше флорина?
Этот хотел снять венец безбрачия. Всего-то! Знахарка Мария, промышлявшая незаконным предпринимательством в ореховых зарослях на самой окраине города, проделала это быстро, изящно и со вкусом, демонстрируя весьма импонирующий клиенту профессионализм и знание специфических терминов, типа «заклятие девы», «кровь девственницы» и «снятие злых чар». Усадив клиента на старый пень, Аманда принялась кружить вокруг него с прытью хорошего парикмахера: что-то бормотала, делала пассы, расспрашивала — неужто у такого симпатичного и, несомненно, достойного мужчины никого на примете нет?
