— Замуж тебя выдадим, — снова завел старую тему Егор. — Не беспокойся, найдем хорошего жениха.
Аманда скривилась, словно от зубной боли:
— Да говорила ж уже — кто возьмет безродную бесприданницу? Где такого человека найти… тем более хорошего?
— А мы все же поищем. — Вожников оглянулся и, подмигнув девушке, едва не столкнул с пути какого-то прохожего.
— Ах, простите, сеньор, — тут же сойдя в траву, молодой человек приложил руки к груди.
— Да ничего, — прохожий — среднего роста мужчина с бритым лицом и длинными светлыми волосами — смотрел вовсе не на Егора, а на шедшую чуть позади Аманду. На которую и указал кивком, шепотом спросив:
— Знаменитая знахарка Мария не она ли будет?
— Она! — обрадованно подтвердил Егор. — Вы совершенно правы, почтеннейший, — эта серьезная дева и есть знаменитая знахарка!
— Ну да, так мне ее и описывали. — Слегка поклонившись, мужчина окинул чуть смутившуюся девчонку пристальным взглядом, обычно свойственным самым придирчивым или недоверчивым покупателям, всегда ожидающим подвоха. — Красива и очень юна. Право, и не знаю даже, справится ли она с моим делом… Может, кого-нибудь поосновательней поискать?
— Поосновательнее не найдете! — усмехнулся молодой человек. — Не сомневайтесь! Аман… Мария — именно та, кто вам поможет во всех ваших делах.
— Вы как-то странно говорите. Чужестранец? — незнакомец столь же подозрительно посмотрел на князя.
— Чужестранец, — подтвердил тот. — Странствующий студент.
— О, так вы, наверное, в Саламанку идете?
— Именно так. Вот только поклонимся Монтсерратской Деве — и пойдем. Так что у вас за дело-то? Рассказывайте, не стесняйтесь, любезнейший. Мы с Марией издавна вместе странствуем.
— Я могу и по латыни рассказать, — неожиданно улыбнулся незнакомец. — Тоже ведь когда-то в Саламанке учился… правда, не до конца. Отец умер, оставил мне все купеческие дела.
— О, да вы купец!
— Так, торгую… О, совсем забыл представиться: зовут меня Мигель, Мигель Микачу, если по-местному, меня в Манресе всякий знает, к слову сказать, но дело-то не во мне, а в моем сыне.
— А что с вашим сыном такое?
— Понимаете, трус он у меня! — сеньор Микачу выкрикнул это с надрывом, словно вдруг решившийся на сложную и непредсказуемую операцию пациент.
— Давайте мы хоть вон тут, на камни присядем, — осмотревшись, предложил Егор.
Все трое спустились к реке и уселись на плоских, нагретых солнцем камнях, глядя, как невдалеке, весело гомоня и поднимая брызги, купаются в речке ребята.
— Рассказывайте поподробней, сеньор, — попросила Аманда, — в чем тут дело-то? Вообще-то, не так уж и много людей, по-настоящему храбрых.
— Понимаете, я один живу — вдовец, — промолвил торговец. — Тем более все время в пути, а после смерти жены Лупано — это сына моего так зовут — няньки воспитывали. А вот сейчас подрос он — скоро семнадцать, — и я как глянул… Господи! Ну и помощник вырос — мало того, что ничего толком не умеет, так и боится всего и всех! Ребята на улице его постоянно бьют, обижают, он уже и не выходит-то никуда, все дома сидит, молится…
— А девушки ему какие-нибудь нравятся? — осведомился князь. — Ну, там соседка, может, какая?
— Даже не знаю, что и сказать, — сеньор Микачу задумчиво покачал головой, глядя, как с хохотом толкают друг дружку выбежавшие из воды ребята. — Моего б давно головой макнули да надавали пинков…
— Что, все так плохо? — спросила юная ведьма.
Купец развел руками:
— Увы! Знаете, я было хотел отправить его куда-нибудь одного — да хоть к Моренете, на Монтсеррат… не всегда ж я буду рядом…
— Не согласился?
— Увы.
Купальщики убежали, в спокойных водах реки отразились высокие арки моста и пока еще светлые звезды.
— Ничего! — вскочив на ноги, Вожников хлопнул торговца по плечу. — Ваше горе вполне поправимо, любезнейший сеньор. Пусть ваш Лупано придет завтра с утра к южным воротам…
— Приведу за руку, боюсь, он один не пойдет. Ой, совсем забыл спросить — вы дадите ему эликсир храбрости?
— И эликсир тоже, — усмехнулся князь. — Но… ваш сын должен подвергнуться испытаниям.
— Я согласен. Пусть!
— Тогда по рукам!
— По рукам! — Сеньор Микачу вытащил из объемистого кошеля, висевшего на поясе, золотую монету.
Целый флорин!
— Это вам задаток. И имейте в виду: на своего сына я денег не пожалею. Только избавьте его от гнусной и постыдной трусости.
— Ничего, ничего, избавим! — подкинув золотой на ладони, с удовлетворением заметил Егор. — Не сразу, конечно, но… вы верьте!
— Я многим верил, однако… — Поднимаясь с камня, торговец мягко улыбнулся: — Знаете, а я ведь никому так много о своем сыне не рассказывал… а вот вам рассказал, и даже как-то легче стало.
— Вот и славно! Да не переживайте вы, все хорошо будет! Завтра у южных ворот, не забудете?
— Не забуду, у южных ворот.
Простившись с клиентом у моста, беглецы, ускоряя шаги, отправились на постоялый двор Хуана Мавра.
Флорин! Или — по местному — настоящий золотой реал!
— Сегодня гуляем, Аманда!
— Ой, господин Жоржу, сказать по правде, что-то не нравится мне вся эта затея. Как же мы сможем сделать из труса храбреца? И эликсира у меня никакого нет…
— Эликсир купим… или наберем в каком-нибудь роднике, фляга у нас имеется. Кстати, милая дева, — Егор повернул голову, — что ты насчет славного сеньора Микачу скажешь?
— Судя по одежде, он довольно богат, — не задумываясь, сказала девушка. — Торгует, скорее всего, с Гранадой… или с Магрибом — кафтан у него длинный, такие мавры носят. Думаю, он — торговец апельсинами и цветами.
— С чего ты взяла? — удивился молодой человек.
Аманда облизнула губы:
— Запах. Такой кисло-сладкий, терпкий…
— Однако я ничего такого не почувствовал! А ты — умная.
— Я просто внимательная, — улыбнулась ведьма. — Как и любая женщина.
Князь задумчиво почесал бородку:
— Вот уж не думал, что торговать апельсинами — столь прибыльное дело.
— Очень прибыльное! Богатые люди заводят сады, покупают фрукты…
— А нам с тобой нынче повезло! — рассмеялся Егор. — Минимум на дюжину флоринов мы столь славного сеньора раскрутим! Как говорится, не прячьте ваши денежки по банкам и углам… Грузите апельсины бочками.
— Опять обман, — грустно протянула Аманда.
— Обман? Ну уж нет! — подмигнув, князь взял девушку за руку: — Поверь мне, милая, и за пару-тройку дней в человеке можно изменить многое. Самое главное — заставить в себя поверить!
