— Нереально! — раздался голос Кагановича. — От Борисова в южном направлении дорог нет. Им придется вывозить войска назад к Минску по Западной дороге и там пересаживать на линию Белжеде в направлении на Бобруйск и далее — к Гомелю. А подвижной состав и станционные сооружения при отступлении уничтожались! — отрезал нарком путей сообщения.
— Но ничто не мешает немцам перебросить вагоны из тех мест, где это сделать не успели… — спокойно заметил наркомвнудел. — Например, из-под Бреста или Латвийской ССР.
— Все равно! — запальчиво воскликнул народный комиссар путей сообщения. — Это же какой крюк! Километров триста! Логичнее было бы организовать перевозки через Оршу.
— Товарищ Каганович, — раздался негромкий голос Сталина, — в экстренных условиях немцы вполне могут пойти и на такое, тем более что сеть шоссейных дорог в БССР не совсем соответствует их привычкам, — вождь усмехнулся.
— Кстати, товарищи, — начал Берия, ни к кому конкретно не обращаясь, — одна из наших групп сейчас планирует множественные диверсии на ветке Осиповичи — Могилев.
— Это радует. Мне кажется, товарищ Берия, отрядам следует усилить работу на железной дороге. И для успокоения Бориса Михайловича необходимо разобраться с этой странной ситуацией у Борисова. Продолжайте, товарищ Шапошников.
— Выяснено, что против Ершакова также действует так называемая «боевая группа Штумме», организованная на основе 40-го пехотного корпуса, к которому добавили отдельные части усиления. В настоящий момент именно эта группировка вызывает наибольшее опасение — маневр подвижными частями немцам осуществить не позволяет местность, а у этой группировки есть возможность обойти наши войска с севера. Оборона дефиле
[62]
между многочисленными озерами у нас прочная, минимум в две полосы. Пехота же может просачиваться или просто продавить массой нашу оборону.
— Каковы предложения Генштаба? — Сталин снова подошел к карте.
— Усилить 22-ю армию артиллерией из резерва Ставки и по возможности перебросить к нему батарею реактивных установок В условиях большой скученности противника в теснинах PC должны быть очень эффективны.
— Что у нас с формированием специальных батарей?
— Две уже закончили формировку в Москве, а в артмастерских Западного фронта сделано десять кустарных установок под авиационные снаряды калибром восемьдесят два миллиметра, — мгновенно ответил Берия. — Им уже даже прозвище дали — «Раиса Сергеевна».
— Ну что ж, вот пусть эти «раисы» и передадут Ершакову. — Сталин снова улыбнулся. — Потом доложат, как эта «женская бригада» в деле. Конев, Рокоссовский и Хоменко готовы?
— Так точно, Иосиф Виссарионович. Коневу дополнительно переброшены стрелковая, танковая и кавалерийская дивизии, два пушечных артполка, три дивизиона дальнобойной артиллерии и две батареи реактивных установок. Серьезно пополнена сорок третья смешанная авиадивизия. Рокоссовскому передали два сводных батальона танков. В основном — новых типов. В Ярцево прибыли два бепо
[63]
нового формирования с флотскими четырехдюймовками и железнодорожная батарея особой мощности в составе двух установок ТМ-1-180.
[64]
У последних дальность стрельбы больше тридцати километров, так что поддержка серьезная. Из Ярцево можно легко по Духовщине стрелять, а там, по данным разведки, минимум три дивизионных штаба.
Хоменко пока не усиливали, но, по нашим расчетам, сил у него достаточно — четыре стрелковые и одна танковая дивизии, хотя последняя понесла серьезные потери и сейчас экстренно доукомплектовывается.
— Надеюсь, к началу они успеют… Что южнее? Вы, помнится, говорили, что основная угроза наступлению будет исходить от Гудериана.
— По нашим оценкам, он плотно завяз под Гомелем. Но мы приготовили для него еще один сюрприз: есть шанс отсечь его от центра. Поскольку в районе Ельни обстановка без существенных изменений, то войска оказывают планомерное давление на противника, но из-за высокой плотности построения противника фронтальные атаки к успеху не приводят. Все-таки пять дивизий на фронте в сорок километров. Так что либо наращивать группировку для проведения массированных атак, либо временно оставлять как есть — потери от артобстрелов у противника весьма значительные. Генерал Казаков, начальник артиллерии у Рокоссовского, предложил очень стоящую идею «артиллерийского наступления».
[65]
Вот сейчас ее Жуков и будет опробовать.
— И чем она так хороша? Опять же, почему Жуков, а не сам Рокоссовский?
— В 16-й армии ее уже используют вовсю как средство подготовки к прорыву обороны, а под Ельней Георгий Константинович планирует реализовать эту идею как основное средство воздействия на противника при проведении только демонстрационных действий, рассчитанных на связывание немцев. Он даже запрос прислал на отзыв всех непрофильно использующихся артиллеристов из пехотных частей, переформированных после выхода из окружения. Мол, хорошего пушкаря учить долго, а кому со штыком наперевес в атаку бежать, он найдет. Обещает за неделю сократить численность противостоящих ему дивизий на треть, а затем уже разбить. Тем более что при успехе на духовщинском направлении эти части немцев окажутся как минимум отрезаны от линий снабжения, а как максимум попадут в «мешок». И я бы рекомендовал распространить предложение генерала Казакова гораздо шире — применение его выкладок войсками на Юго-Западном направлении может оказаться, по моему мнению, для немцев очень неприятной неожиданностью!
— С этим ясно, Борис Михайлович, составьте докладную записку с приложением документов. Я прочту. Как, по вашему мнению, — эти слова Верховный выделил голосом, — готовы армии к решительному наступлению? — Сталин заложил руки за спину и принялся ходить по комнате.
