Ножи. «Стрела» у меня и у Фермера. Хороший нож, летает нормально. Мало их. Есть еще нож как раз для сшибки. Кидать нельзя, чем отмахиваться буду? Надо думать… Хотя, если Антона потрясти… У него с собой на выездах меньше пяти-шести ножей никогда не бывает. Больной он в этом вопросе.
Мин нормальных нет. Пара немецких «колотушек». Негусто, но и это — божий дар.
Связь и прочие технические фокусы?
Ну, хоть тут мы противнику не уступаем. А то и превосходим во многом.
Голова?
А вот это — уже серьезный козырь…
ГЛАВА 10
Утром меня разбудили голоса, доносящиеся снаружи. Спал я в большом сарае на чердаке, бок о бок с Бродягой, который наотрез отказался уходить от своих любимых радиоигрушек.
Подобравшись на четвереньках к слуховому оконцу, в котором даже стекла не было, я выглянул во двор. У большой бочки умывались Люк, Казачина и хмурый, невыспавшийся Док, а чуть поодаль толпились четверо вчерашних окруженцев. Интересно, что двое из них, совершеннейшие щеглы лет по девятнадцать, заинтересованно разглядывали «наших», но не знали, как завязать разговор, а вот двое бойцов постарше (явно четвертый десяток разменяли служивые) настороженно присели в тенечке у забора. На лбу одного из них лиловела здоровенная шишка, которую я разглядел, даже несмотря на разделявшие нас метров двадцать. «Да, крепко его вчера приложили!» — подумал я и стал спускаться с чердака.
Подойдя к нашим, я первым делом поинтересовался у Дока, как там раненые?
— Ничего особо страшного, но они без должного ухода по лесам сколько мотались? Так что им отдых нужен и питание здоровое.
— Ну, насчет питания, это мы как раз сегодня придумывать будем…
Я угостил Дока сигаретой.
— А ты как, намучился ночью?
— Да не, фигня. Просто нам по-хорошему госпиталь разворачивать надо. А то сколько таких еще будет. А у меня и бинтов-то с гулькин хрен.
— Все будет путем, Серег! — постарался успокоить я нашего медика. — И лекарства, и перевязочные материалы добудем. Складов неоприходованных вокруг сколько!
Один из сидевших у забора бойцов встал и подошел ко мне:
— Товарищ… командир… Табачком не угостите? А то неделю, почитай, без курева… — сказал он, просительно глядя на нас.
Док сунул руку в карман штанов, собираясь достать оттуда пачку сигарет. Я остановил его, положив руку на плечо:
— Конечно, товарищ боец. А обращаться ко мне можно по званию — товарищ старший лейтенант. — И подумав, добавил: — Госбезопасности.
После чего достал из пачки сигарету, у которой я еще вчера заранее обрезал фильтр, и протянул солдату:
— А товарищ ваш, что же, не курит?
— Курит, отчего же, но он скромный у нас. Да и страшно ему, что вы из ГУГБ. Вон как его вчера отделали, а он из бывших «врагов народа», — добавил он вполголоса.
— Товарищ боец, подойдите сюда, пожалуйста! — обратился я к «ушибленному».
Тот с видимой неохотой поднялся и подошел ко мне:
— Рядовой Трошин, товарищ командир!
Я протянул ему сигарету:
— Вы на нас не обижайтесь, товарищ Трошин. Сами должны понимать, время военное, ночь. И потом, вас же не зарезали…
Трошин угрюмо посмотрел на меня, видимо раздумывая, как бы повежливее от меня отвязаться.
— Вы кем до войны были, товарищ боец?
— Военным.
— Кем именно? В каких войсках служили? Звание?
— А с чего вы решили, что я не рядовой, гражданин… — Он замялся, не зная, как ко мне обратиться.
— Не гражданин, а «товарищ старший лейтенант госбезопасности». Не в тюрьме вроде находимся.
— А вам-то что за дело, товарищ старший лейтенант?
— Хотелось бы знать, с кем в ближайшее время воевать вместе придется.
Док, заинтересованно слушавший наш диалог, вдруг протянул Трошину руку:
— Военврач третьего ранга Кураев. Можно просто Сергей! — А когда тот удивленно пожал ему руку, добавил: — Вы со старшим лейтенантом Окуневым лучше не спорьте, а то он обидчивый очень — может для симметрии вам и второй глаз подбить! — И, подмигнув обалдевшему Трошину, заливисто расхохотался.
«Ну и шуточки у вас, товарищ КМН третьего ранга», — подумал я и в ответ на подобное представление быстро нажал на точку в основании Сережкиной шеи. Тот взвыл и отскочил на пару метров:
— Вот видите, товарищ Трошин, даже мне достается! — корча рожи, сказал Док. — Так что вы с ним поласковее будьте! Со всей, так сказать, нежностью…. Все, ухожу, ухожу, ухожу… К тому же меня там ранбольные уже зовут. И грудастые медсестры…
Однако своей выходкой наш доморощенный психолог таки разрядил обстановку. С обалделым видом и кривоватой улыбкой Трошин смотрел, как наш штатный «клоун» уходит в сарай.
— Так все-таки, товарищ Трошин, вы кем были? — продолжил я нашу прерванную беседу.
— Майором я был, комдивом.
— И что за дивизион был?
— Гаубичный.
— И когда же вас разжаловали в рядовые?
— А следствие начали, так и разжаловали.
— В каком году?
— В тридцать девятом.
— А почему не посадили?
— А то уж вам лучше знать, товарищ старший лейтенант госбезопасности, — и он выделил последнее слово голосом.
— Вас как зовут, боец Трошин?
— Вячеславом Сергеевичем.
— А меня — Антоном Олеговичем, так что будем знакомы, Вячеслав Сергеевич. И вы это — не дуйтесь как мышь на крупу. Сейчас не дуться, а воевать надо.
— Ага, вы навоюете, то-то у вас бойцы толпами вокруг ходят и оружие грудами свалено… — И он вызывающе посмотрел на меня.
— И оружие будет, и бойцы. А что до умения, так мы вчера впятером неплохо штаб немецкого полка пощипали. И без своих потерь. А вы чем похвастаетесь?
— А мы стояли до конца!
— …и оставили свой пост без приказа. — Я понимал, что хамлю, но что-то майоросолдат борзеть начал. — И, кстати, для вас у меня работенка есть.
От моей вставки Трошин сбился и потерял напор.
— Возьмите остальных бойцов и соберите по сараям весь металлический мусор: обручи от бочек и кадушек, гвозди, в общем, все, что найдете.
— А это еще зачем? — опешил Трошин.
— Вам термин «готовый поражающий элемент» знаком, товарищ бывший майор? Если да, то выполняйте!
— А если нет? — Похоже, Трошин, поняв, что я «добрый», решил покачать права.
— А если «нет», то все равно выполняйте.
Неизвестно, сколько бы мы препирались, но в распахнувшуюся дверь «штабного» сарая выглянул командир и гаркнул:
