Было только десять минут девятого, и я решил, что у меня еще
есть время, чтобы как следует осмотреться, прежде чем подойти к Стелле. К тому
же эта женщина поразила меня настолько, что я чувствовал себя перед ней
совершенно безоружным. Зиявшее прежде огромное белое пятно перестало
существовать. Моя уверенность в том, что она не могла причинить Стюарту даже
малейший вред, стала абсолютной. А потому я продолжил свой путь к выходу из
зала, где оркестр заиграл с новой силой. Однако даже сквозь его яростный грохот
до меня еще долго доносился мелодичный смех.
Надо отметить, что в этом доме на редкость просторный и
длинный холл и удивительно длинная и прямая лестница – ступеней, наверное,
тридцать.– (Уточним сразу: двадцать семь.) – На площадке утопавшего во
тьме второго этажа никого не было. Все проходили мимо ведущего туда лестничного
марша и устремлялись в конец холла, к ярко освещенной гостиной.
Я хотел было последовать общему примеру, но едва достиг
лестницы и коснулся балясины перил, как мое внимание привлекла какая-то фигура,
стоявшая на самой верхней ступеньке. И я вдруг увидел, что это Стюарт.
Потрясенный, я едва не окликнул его по имени. Однако в следующий момент
осознал, что происходит нечто странное.
Поймите меня правильно: на первый взгляд он казался
совершенно реальным; это впечатление усиливал и падавший на него снизу свет.
Однако меня насторожило выражение его лица – оно было очень странным: такое
лицо не могло принадлежать реальному человеку из плоти и крови. Он смотрел
прямо на меня и явно узнал, однако в его взгляде не было и намека на радость от
встречи – напротив, он выражал лишь бесконечную печаль, усталость и невыносимое
страдание.
Мне показалось, что он специально задержался там на
мгновение, дабы убедиться в том, что я увидел и узнал его, а затем горестно
качнул головой, словно запрещая мне приближаться. Я буквально застыл на месте,
едва ли замечая, как десятки проходящих мимо людей толкают меня со всех сторон,
и словно сквозь вату слыша гул голосов. Однако он вновь сделал тот же
запрещающий жест, а потом медленно поднял руку и махнул ею, явно приказывая мне
уйти.
Однако я по-прежнему стоял, не смея пошевелиться. Как и
всегда в подобных ситуациях, я оставался совершенно спокойным, мобилизовав все
силы, дабы не потерять самообладания, стараясь сконцентрировать внимание на
царящих вокруг суете, шуме, грохоте музыки, и в то же время тщательно запоминал
все детали возникшего передо мной видения. Одежда на Стюарте была грязна и во
многих местах разорвана. На правой стороне лица темнел не то кровоподтек, не то
что-то еще.
С трудом заставив себя наконец обойти угол лестницы, я начал
медленно подниматься по ступеням. И в тот же момент призрак словно очнулся от
апатии и вновь отрицательно помотал головой, одновременно подавая мне рукой
знак немедленно уйти.
– Стюарт, – прошептал я, продолжая свой путь
наверх и не сводя с него глаз. – Пожалуйста, друг мой, поговорите со мной,
если можете.
В ответ он продолжал лишь молча смотреть прямо на меня.
Теперь я отчетливо видел застывшее на его лице выражение беспредельного страха,
заметил, что он с ног до головы покрыт слоем пыли, и даже сумел различить на
теле следы начавшегося разложения. Более того, я почувствовал исходящий от него
запах тлена. И вот неизбежное случилось: видение начало тускнеть.
– Стюарт! – в отчаянии взывал я к нему.
Напрасно! Призрачная фигура постепенно темнела и
растворялась в воздухе. И вдруг сквозь нее и явно ее не видя навстречу мне
вышла женщина потрясающей красоты. Одетая в персикового цвета шелковое платье,
сверкая драгоценностями, она быстро сбежала по ступеням и проскользнула мимо,
окутав меня сладковатым ароматом каких-то духов.
Стюарт исчез. А с ним вместе испарился и запах тлена.
Женщина, слегка задев меня на ходу, пробормотала какие-то извинения и что-то
крикнула тем, кто находился в зале первого этажа. А потом вновь обернулась в
мою сторону.
Я продолжал стоять как вкопанный, не обращая на нее никакого
внимания и тупо уставясь в темноту, где не осталось ничего, кроме пустоты и
игры теней, пока не почувствовал на своем запястье женские пальцы.
– Все собрались там, внизу. – Женщина слегка
подтолкнула меня в нужном направлении.
– Я ищу туалет. – Ничего другого в тот момент в
голову мне не пришло.
– Это тоже внизу, голубчик, – сказала она. –
За библиотекой. Нужно зайти за лестницу. Пойдем, я тебе покажу.
Словно во сне, я последовал за ней. Мы обошли лестницу и в
конце концов оказались в просторном, но тускло освещенном помещении северного
крыла дома. Высокие – от пола до потолка – стеллажи с книгами и обитая темной
кожей мебель свидетельствовали о том, что это библиотека. В дальнем конце,
возле кроваво-красной портьеры горела одна-единственная лампа. Ее свет
отражался в большом, потемневшем от времени зеркале, висевшем над мраморным
камином, и создавалось впечатление, что мы попали в некое необычное святилище.
– Тебе туда, – указала она на запертую дверь и тут
же исчезла.
Только тогда я обратил внимание на парочку, обнимавшуюся на
одном из кожаных диванов. Они торопливо вскочили и вышли. Казалось, всеобщее
веселье, царившее в доме, никоим образом не затрагивало эту комнату, где
властвовала тишина и повсюду лежал толстый слой пыли. В воздухе витал запах
старой бумаги и кожи. Оставшись в одиночестве, я неожиданно почувствовал
невероятное облегчение.
Я тяжело опустился в большое кресло с подголовником, лицом к
камину и спиной к двери в холл, по которому непрерывным потоком двигались люди.
Я видел их отражение в старинном зеркале и радовался, что хотя бы на время смог
оказаться в стороне от суеты. Только бы еще какой-нибудь парочке влюбленных не
вздумалось искать здесь уединенного убежища.
Почувствовав, что лицо мое влажно от пота, я промокнул его
носовым платком и попытался как можно более подробно припомнить все детали
увиденного.
Не секрет, что у нас существует целый ряд теорий, касающихся
призраков и, в частности, того, почему они появляются в том или ином обличье,
почему поступают так или иначе. Мои собственные теории и выводы зачастую в
корне отличаются от остальных. И теперь, сидя в этом кресле, я был совершенно
уверен в одном: Стюарт предстал передо мной именно в таком виде –
полуразложившимся, в порванной одежде – только потому, что его останки
находятся в этом самом доме. И в то же время он умолял меня как можно скорее
уйти отсюда. Он предупреждал меня об опасности.
