Обращено его предостережение к Таламаске в целом или только
ко мне – Артуру Лангтри? Размышляя над этой загадкой, я чувствовал, как
постепенно мой пульс возвращается к нормальному, и одновременно ощущал – как
всегда после такого рода встреч – приток адреналина в крови и страстную жажду
выяснить все до конца, сделать явным то, что скрывалось за слабым свечением
сверхъестественного существа, которое возникло перед моими глазами всего лишь
на несколько мгновений.
Конечно же, меня переполняло глубочайшее и искреннее горе, а
в душе бушевала свирепая ярость против тех, кто осмелился лишить Стюарта жизни.
Что следует предпринять? Пожалуй, этот вопрос был на тот
момент самым главным. Естественно, поговорить со Стеллой. Но, прежде чем я
встречусь с ней, необходимо провести дальнейшее обследование дома. В какой мере
мне удастся это сделать? И как быть с предостережением Стюарта? Иными словами,
какова степень опасности и к чему мне готовиться?
Так я сидел, погруженный в размышления, краем глаза следя в
зеркале за происходящим в холле, где в вихре удовольствий и развлечений
по-прежнему сновали десятки, если не сотни, людей. И вдруг до меня дошло, что в
непосредственной близости от меня что-то радикальным образом изменилось.
Медленно подняв взгляд, я увидел в зеркале чье-то отражение
– высокого роста фигуру. Вздрогнув от неожиданности, я резко обернулся. Никого.
Однако отражение в потемневшем и помутневшем стекле не исчезло.
Из призрачного мира Зазеркалья на меня внимательно смотрел
мужчина. По мере того как я вглядывался в него, чувствуя, как вскипает в крови
адреналин и обостряются все ощущения, образ незнакомца проступал все
явственнее. Теперь я мог отчетливо видеть, что это бледный как смерть молодой
человек с темно-карими глазами, взгляд которых, исполненный гнева и угрозы, был
обращен прямо на меня.
Наконец образ проступил в полную силу. И показался мне таким
реальным, живым, как будто действительно принадлежал обыкновенному смертному
человеку, которому вздумалось спрятаться в расположенной за зеркалом нише, а
потом вынуть стекло и наблюдать за мной сквозь пустую раму.
За все долгие годы службы в Таламаске никогда еще мне не
приходилось сталкиваться с призраком, способным столь отчетливо проявиться. На
вид мужчине можно было дать лет тридцать. Чистое, без изъяна лицо с румянцем на
щеках и голубоватыми тенями под глазами, мягкие линии красиво очерченного, чуть
ярковатого рта… Мне были видны даже микроскопически тонкие черточки на губах и
следы от недавней щетины на гладко выбритом подбородке. Покрой одежды в целом
на редкость старомодный, и это впечатление еще более усиливали белоснежный
стоячий воротник сорочки и нарядный шелковый галстук. Волнистые волосы лежали в
некотором беспорядке, как будто он только что провел по ним рукой и слегка
взъерошил.
И тем не менее картина в целом выглядела поистине ужасающе,
ибо передо мной было не человеческое существо и не отражение в зеркале или
нарисованный художником портрет. Это было нечто гораздо более удивительное и,
несмотря на свое безмолвие, живое.
Карие глаза пылали ненавистью. Поймав на себе мой взгляд,
мужчина гневно скривил губы, а через мгновение рот его исказила гримаса ярости.
Намеренно медленно я поднял руку и прижал ко рту носовой
платок.
– Это ты убил моего друга, бесплотный дух? –
прошептал я, испытывая необычайно сильное воодушевление и возбуждение перед
лицом опасности. – Ну же, отвечай мне!
И тут я увидел, что он начал слабеть, становясь все более
прозрачным, постепенно лишаясь способности двигаться. Его прекрасно вылепленное
и выразительное лицо медленно превращалось в лишенную каких-либо эмоций маску…
– Ну уж нет, призрак, от меня ты так легко не
отделаешься и не избавишься, – прошептал я. – На твоем счету уже
двое, не так ли? Петир ван Абель и Стюарт Таунсенд. Или скажешь, что я не прав?
У него, насколько я мог судить, уже не было сил, чтобы
ответить. И вдруг за моей спиной с шумом захлопнулась дверь, ведущая в холл, а
старинное зеркало задрожало, потемнело и в конце концов приняло свой обычный
вид.
Я отчетливо услышал позади чьи-то шаги, не заглушаемые
китайским ковром, который закрывал лишь часть пола. Потом они зазвучали тише. В
висевшем передо мной зеркале теперь отражались только полки с книгами и часть
обстановки библиотеки.
Обернувшись, я увидел идущую по ковру женщину. Взгляд ее,
исполненный гнева, был прикован к зеркалу. Чувствовалось, что она крайне
смущена и расстроена. Это была Стелла. Она на несколько мгновений задержалась
перед зеркалом, пристально вглядываясь в мутное стекло, потом обратилась ко
мне:
– Что ж, вы можете рассказать об этом своим друзьям в
Лондоне. Ведь вы намерены это сделать? – В ее голосе звучали истерические
нотки. – Опишите им все, что видели!
Ее трясло как в ознобе, так сильно, что дрожала даже бахрома
на платье. Рукой Стелла крепко сжимала у самой шеи огромный изумруд.
Я хотел было встать, но Стелла велела мне оставаться на
месте. Она села слева от меня на диван и буквально вцепилась в мое колено. А
потом склонилась ко мне так близко, что я чувствовал запах туши на ее длинных
ресницах и пудры на щеках. В своем полупрозрачном маленьком платье она походила
на большую куклу-голыша, на обнаженную богиню из фильма-сказки.
– Послушайте, – вновь заговорила она, – вы
можете увезти меня отсюда, взять с собой в Лондон, к своим друзьям, в
Таламаску? Стюарт уверял, что можете!
– Как только вы расскажете мне, что случилось со
Стюартом, я увезу вас куда угодно.
– Но я не знаю, – ответила она, и глаза ее
заблестели от непролитых слез. – Поймите, мне необходимо выбраться отсюда.
Я не сделала ему ничего плохого. Не в моих привычках причинять людям зло. Ну
почему вы не хотите мне верить?! Неужели это так трудно? Ведь я говорю правду!
– Ну хорошо. Что я должен для вас сделать?
– Помогите мне! Возьмите меня с собой в Лондон! Паспорт
у меня есть. Денег более чем достаточно. – Она отстранилась от меня,
выдвинула ящик стоящего рядом с диваном столика и достала оттуда внушительную
пачку двадцатидолларовых банкнот. – Вот, возьмите. Вы купите билеты, и
сегодня же вечером мы с вами встретимся снова… – Стелла резко вздрогнула и
замолчала.
Прежде чем я успел ответить, дверь распахнулась и на пороге,
раскрасневшийся от возбуждения, появился тот самый юноша, с которым она
танцевала в зале.
– Стелла! Я повсюду тебя ищу! – с упреком произнес
он.
