Один из наших агентов пригласил автора заметки на ленч.
Журналистка с готовностью согласилась побеседовать на эту тему и подтвердила,
что речь в заметке действительно шла о доме Мэйфейров. О нем знают все. А
водопроводчик рассказывал, что попал в подвале в кошмарную ловушку, когда
пришел чинить трубу. Он даже сознание потерял, а когда очнулся и наконец
выбрался оттуда, его пришлось отправить в больницу. Телефонист, которого
пригласили, чтобы установить телефон в библиотеке, заявил, что ноги его больше
не будет в этом доме. Пока он работал, за ним постоянно наблюдал один из
висевших на стене портретов. И еще он сказал, что видел в библиотеке самое
настоящее привидение.
– Я могла бы написать гораздо больше, – добавила
молодая женщина, – но никто в газете не хочет иметь дело с Карлоттой
Мэйфейр. Я еще не рассказала вам о садовнике? Он регулярно ходит в тот дом,
чтобы подстричь траву в саду. Так вот, когда я ему позвонила, он как-то очень
странно выразился. «Нет, что вы, – сказал мне этот садовник, – меня
он не трогает. Мы с ним отлично ладим. Мы с ним, можно сказать, старые друзья».
Что вы об этом думаете? Кого он мог иметь в виду? Я спросила его, о ком это он
говорит. «Пойдите туда сами, – ответил садовник, – и вы его увидите.
Он был там всегда. Еще мой дед постоянно встречал его. Нормальный парень. Он не
может двигаться и не разговаривает, а только стоит где-нибудь в тени и смотрит
на тебя. А через минуту вдруг пропадает. Но меня он не обижает. Да и мне не
мешает. Мне хорошо платят за работу в том доме. Я давно там работаю. И его
ничуть не боюсь».
Семейное предание, рассказывая о том времени, напрочь
отрицает правдивость «этих глупых историй о призраках».
По утверждению Дандрича, соседи-аристократы тоже
отказывались в них верить, однако он намекает, что причиной тому их наивность.
– Я думаю, что всю эту ерунду с привидениями придумала
сама Карлотта, – много лет спустя поделился своим мнением один из
родственников. – И только ради того, чтобы все держались от дома подальше.
У нас такие россказни ничего, кроме смеха, не вызывали.
– Привидения на Первой улице? – удивленно
переспрашивали знакомые Мэйфейров. – В том, что особняк пришел в полный
упадок, виновата только Карлотта. Она всегда была экономной в мелочах и
расточительной в крупном. В этом и состояло ее едва ли не главное отличие от
матери.
Однако, что бы ни говорили окружающие и как бы они ни
относились к ходящим вокруг особняка слухам, приходским священникам довелось
выслушать великое множество рассказов о призраках и загадочных происшествиях на
Первой улице. Отец Лафферти часто посещал Мэйфейров и умел добиться того, чтобы
двери дома всегда оставались для него открытыми.
– Он знал, что творится в том доме, – сказала
нашему агенту сестра священника, – но никогда не сплетничал об этом. Я
много раз пыталась расспросить его об Анте, а он только отмалчивался. Хотя я
точно знаю, что брат бывал там и видел ее. После смерти бедняжки он пришел ко
мне и во время обеда вдруг уронил голову на стол и разрыдался. Это был
единственный раз, когда мне довелось увидеть отца Томаса Лафферти плачущим,
единственный раз, когда у него сдали нервы.
Все семейство было обеспокоено состоянием здоровья Анты.
Официальная версия гласила, что она «безумна» и что Карлотта возит ее на
консультации к разным психиатрам, однако «толку пока нет никакого». Убийство
матери, свидетелем которого пришлось стать девочке, бесповоротно разрушило ее
психику, и с тех пор ребенок постоянно жил в выдуманном мире призраков и
невидимых друзей. Анту нельзя было надолго оставлять без присмотра и позволять
ей выезжать из дома с визитами.
Говорят, родственники многократно обращались к Кортланду,
умоляя его поехать на Первую улицу и повидать Анту. Однако с некоторых пор он
перестал быть там желанным гостем, и соседи несколько раз становились свидетелями
того, как ему просто-напросто не позволяли переступить порог дома.
– Каждый год в канун Рождества Кортланд подъезжал к
дому, – вспоминал впоследствии кто-то из них. – Его машина
останавливалась перед воротами, из нее выскакивал шофер, открывал дверцу Кортланду
и вытаскивал множество пакетов с подарками. Их всегда было очень много. А потом
на крыльцо выходила Карлотта и тут же, на ступенях, обменивалась с Кортландом
рукопожатием, но в дом его не впускала.
Агентам Таламаски не удалось найти ни одного врача,
осматривавшего Анту. Крайне сомнительно, что она вообще когда-либо покидала
особняк, за исключением разве что посещений воскресной мессы. Однако в саду
соседи видели ее довольно часто.
Она любила читать, устроившись под огромным дубом, который
рос в дальней части усадьбы, а иногда подолгу сидела на одной из боковых
террас, упершись локтями в колени.
Горничная, работавшая в доме напротив, видела, как Анта
разговаривала «с тем человеком, ну, о котором все толкуют, – темноволосый
такой, симпатичный, хорошо одетый… наверное, кто-то из родственников; он почти
все время был рядом с ней».
Приблизительно лет с пятнадцати Анта начала самостоятельно
покидать пределы усадьбы. Почтальон, о котором мы уже упоминали выше, часто
видел, как стройная девушка с мечтательным выражением лица выходила из ворот –
иногда одна, но чаще в сопровождении «симпатичного молодого парня» – и
прогуливалась по окрестным улицам. У «симпатичного молодого парня» были
каштановые волосы и карие глаза, и он всегда был в костюме и при галстуке.
– Они всегда пугали меня чуть не до смерти, –
рассказывал молочник. – Вот однажды выхожу это я, насвистывая, из дома
доктора Мильтона на Второй улице и вдруг буквально натыкаюсь на них. А они
стоят себе рядышком в тени под магнолией, причем совершенно неподвижно. Похоже,
они там шептались о чем-то и, кажется, испугались не меньше, чем я сам.
В наших архивах нет фотографий того периода, однако все
очевидцы в один голос называют Анту «хорошенькой».
– Она всегда казалась какой-то далекой, отчужденной,
словно витала где-то, окутанная покрывалом мечты, – вспоминала женщина,
встречавшая Анту в часовне. – В ней не было и намека на живость и энергию
Стеллы. Откровенно говоря, она вызывала во мне жалость: одинокая девушка,
запертая в мрачном доме вместе со всеми этими женщинами… Между нами говоря,
Карлотта все же темная личность. Я уверена, что она нехороший человек. Мои
служанка и повар многое о ней знают. Так вот, они говорят, что она, чуть что,
грубо хватает девочку за руку и буквально впивается в нее ногтями.
По словам Ирвина Дандрича, прежние друзья Стеллы
неоднократно пытались повидать Анту, однако безрезультатно. «Мимо Нэнси и
тетушки Истер проскочить невозможно, – писал он лондонским агентам. –
Все вокруг твердят, что Анта живет как пленница в собственном доме».
