– Мистер Лайтнер, – шепотом произнесла она. –
Я ничего не хочу слышать об этом. Более того, я стремлюсь забыть даже то, что
сама знаю. Я приехала сюда, чтобы освободиться от всего этого.
– Понятно…
Что еще мог я в тот момент ответить? Я чувствовал, что
Дейрдре понемногу успокаивается, в то время как меня охватила полнейшая
растерянность.
– Мистер Лайтнер… – На этот раз паузу прервала
Дейрдре. Голос ее звучал ровно, однако в нем явственно ощущалось
волнение. – Мистер Лайтнер, тетя говорит, что вы проявляете повышенное
внимание к нашей семье, потому что считаете, что мы не такие, как все остальные
люди. Что вы из чистого любопытства готовы заставить нас творить зло. Нет-нет,
поймите меня правильно: она имеет в виду лишь то, что вы, постоянно упоминая о
зле и пороке, способствуете порождению и укреплению их в наших душах. Что ваши
исследования возрождают к жизни злонамеренные устремления.
Прекрасные голубые глаза Дейрдре молили о понимании. И в то
же время весь ее облик был исполнен спокойного достоинства и удивительного
хладнокровия.
– Точка зрения вашей тети мне вполне ясна, –
сказал я.
Откровенно говоря, я был поражен. Поражен тем фактом, что
Карлотта Мэйфейр знала не только, кто мы, но и чем занимаемся, пусть даже
отчасти. А потом я вспомнил о Стюарте. Он, несомненно, разговаривал с ней. И
теперь я имел тому доказательство. Эта и тысячи других мыслей теснились в моей
голове.
– Вы в чем-то сродни спиритуалистам, мистер
Лайтнер, – все тем же ровным, благожелательным тоном продолжила
Дейрдре. – Они вызывают духов давно умерших предков и, несмотря на все
свои благие намерения, только укрепляют силу демонов, о которых на самом деле
мало что знают…
– Да-да, я отлично понимаю, о чем вы, поверьте, я
понимаю. Но мне хотелось лишь дать вам информацию, поставить в известность о
том, что, если вы…
– Но все дело в том, что мне это не нужно. Я хочу
навсегда забыть о прошлом… – Голос Дейрдре утратил прежнюю уверенность, в
нем чувствовалось, легкое замешательство. – Я решила никогда не
возвращаться домой…
– Что ж, очень хорошо, – ответил я. – Теперь
мне все ясно. Но… Сделайте одолжение, запомните мое имя. Вот моя визитная
карточка с номерами телефонов. Постарайтесь запомнить их. И если я вам
понадоблюсь… Если вы когда-нибудь будете нуждаться в моей помощи… Пожалуйста,
позвоните.
Она взяла визитку, долго и внимательно изучала ее, а потом
положила в карман.
А я вдруг поймал себя на том, что не могу оторвать взгляд от
ее огромных невинных голубых глаз и безуспешно пытаюсь выбросить из головы
мысли о скрытом под платьем прекрасном юном теле и великолепной груди. На
прячущемся в тени лице Дейрдре явственно читались печаль и сочувствие.
– Он дьявол, мистер Лайтнер, – прошептала
она. – Истинный дьявол…
– Но зачем же тогда вы надели этот изумруд,
дорогая? – не выдержав, спросил я.
С легкой улыбкой Дейрдре коснулась рукой драгоценности, а
потом крепко сжала ее в пальцах и резким движением оборвала цепочку.
– Только по одной причине, мистер Лайтнер. Это был
самый простой способ принести его сюда, то есть вам. Вот, возьмите.
Она слегка наклонилась ко мне и уронила кулон прямо мне в
руки.
Я смотрел и не верил своим глазам: на моей ладони лежал
знаменитый изумруд Мэйфейров! И тут, даже не успев подумать, я неожиданно для
себя воскликнул:
– Но ведь он же убьет меня, мисс Мэйфейр! Он убьет меня
и заберет обратно кулон!
– Нет! Он не сможет это сделать! – Дейрдре
смотрела на меня и словно не видела; лицо ее при этом утратило всякое
выражение.
– Конечно же сможет, – ответил я, испытывая
безмерный стыд за свои непроизвольно вырвавшиеся слова. – Дейрдре,
пожалуйста, позвольте мне рассказать вам все, что мне известно об этом
призраке. Позвольте рассказать, что мне известно о тех других, кто, подобно
вам, способен видеть такого рода вещи. Ведь вы отнюдь не единственная. И не
должны бороться в одиночку.
– Боже мой, – едва слышно прошептала Дейрдре и на
мгновение закрыла глаза. – Нет, он не сможет, не сможет… – повторила
она, однако уже без прежней уверенности. – Я не верю, что он на такое
способен.
– И все же я рискну, – сказал я. – Рискну
взять изумруд. Некоторые люди обладают, если можно так выразиться, собственным
оружием. И я могу помочь вам понять, в чем состоит ваше. Тетушка не пыталась
это сделать? Скажите, как мне поступить?
– Уезжайте! Пожалуйста, уезжайте! И никогда больше не
заговаривайте со мной об этом!
– Дейрдре, а он способен заставить вас видеть его, если
сами вы того не желаете?
– Прекратите, мистер Лайтнер. Если я не буду вспоминать
о нем, не буду говорить о нем, если я откажусь смотреть на него, тогда,
возможно, он…
– А каково ваше желание? Чего хотите вы – сами для
себя?
– Жизни, мистер Лайтнер. Нормальной жизни. Вы даже
представить себе не можете, как много значат для меня эти слова. Я хочу жить,
как живут все, как живут девочки, мои соседки, – хочу, чтобы у меня были
плюшевые медведи, хочу целоваться с мальчиками на заднем сиденье автомобиля… В
общем, хочу просто жить.
Она выглядела такой расстроенной, такой несчастной, что и
сам я начал терять самообладание. А это было опасно. Очень опасно. Я не имел
права позволить себе расслабиться. И к тому же в руках моих до сих пор
оставался изумруд. Проводя большим пальцем по его граням, я отчетливо ощущал
твердость камня и исходящий от него ледяной холод.
– Простите меня, Дейрдре. Пожалуйста, простите. Я
виноват, что потревожил вас. Нарушил ваш покой. Я так виноват…
– Мистер Лайтнер, можете ли вы прогнать его? Способны
ли вы, обыкновенные люди, заставить его уйти? Тетя говорит, что нет, что это
под силу только священнику. Но святой отец не верит в его существование. А без
веры невозможно изгнать демона.
– Если я правильно вас понял, Дейрдре, он священнику не
показывается.
– Нет, – с горечью ответила она, и по губам ее
скользнула легкая улыбка. – Да и что толку, если бы он и показался? Ведь
это не какой-нибудь слабосильный демон, которого можно испугать и прогнать с
помощью святой воды или молитв Святой Деве. Он только посмеется над ними.
Из глаз Дейрдре покатились слезы. Потянув за цепочку, она
взяла у меня ожерелье, размахнулась и швырнула его как можно дальше в кусты. До
меня донесся тихий всплеск – изумруд упал в воду.
