– Да, убить, – подтвердила Карлотта. – Я
сделала это. Во имя спасения живых, во имя избавления их от того, кто никогда
не жил и непременно завладел бы ими, будь ему позволено…
– Но почему он выбрал нас? – недоуменно спросила
Роуан. – Почему из всех живущих на этой земле именно нам суждено было
стать игрушками в руках того, о ком вы говорите? Ведь способностью видеть
призраков и духов обладаем не только мы.
Ответом ей был лишь долгий тяжелый вздох.
– Вы когда-нибудь разговаривали с ним? – не
унималась Роуан. – Вы говорили, что он являлся вам в детстве и нашептывал
слова, которые могли слышать только вы. А сами вы спрашивали, кто он и чего
добивается?
– Неужели ты думаешь, он сказал бы мне правду? Запомни,
правды ты от него не услышишь. А заговорив с ним, ты только умножишь его силу,
ибо беседы с нами для него все равно что пища для голодного или масло для этой
лампы.
Карлотта подошла ближе.
– Он сумеет найти в твоих же собственных мыслях такой
ответ, который больше всего тебя устроит и поможет ему обрести над тобой
власть. Он сплетет вокруг тебя такую густую паутину лжи, что сквозь нее ты
никогда не увидишь ни единого проблеска истины. Он нуждается в твоей силе и
потому скажет и сделает все, чтобы ее получить. Разорви эти путы, дитя мое. Ты
самая сильная из всех. Разорви цепь и отправь его в ад, ибо для него нет места
на этой земле. И нигде больше не найдет он силы, сравнимой с твоей. Ведь ты –
его создание! Неужели ты не понимаешь, что он – творец твоего дара. Ради
появления на свет столь могущественной ведьмы, как ты, он заставлял
совокупляться брата с сестрой, дядю с племянницей, сына с матерью… Да-да, не
удивляйся, бывало и такое. Иногда он терпел поражения на этом пути, но уже в
следующем поколении продолжал начатое и стократ восполнял потерю. И разве
значили для него хоть что-то Анта или Дейрдре, если впоследствии он мог
получить Роуан?!!
– Ведьма? Я не ослышалась? Вы произнесли именно это
слово?
– Да. Все они были ведьмами и колдунами. Разве ты до
сих пор этого не поняла? – Карлотта пристально вглядывалась в лицо
Роуан. – Твоя мать, мать твоей матери, ее мать… – и так далее. И
Джулиен, этот порочный и жалкий Джулиен, чьим сыном был твой отец, Кортланд… Та
же участь ожидала и меня, но я взбунтовалась.
Роуан так сильно сжала в кулак пальцы левой руки, что ногти
глубоко впились в ладонь, и удивленно уставилась на Карлотту, которая, словно
не замечая этого взгляда, продолжала:
– Инцест, моя дорогая, далеко не самый тяжкий из их
грехов, хотя и служит для них одним из главнейших средств продолжения рода и
умножения силы – с его помощью они очищают кровь и из поколения в поколение
обеспечивают рождение все более могущественной ведьмы. А род Мэйфейров корнями
уходит в такую глубь веков, что истоки его теряются где-то в далекой истории
Европы. Но об этом пусть тебе расскажет англичанин. Он знает историю лучше
меня. Я имею в виду того джентльмена, который пришел под руку с тобой в церковь.
Попроси его назвать имена кукол, которые лежат в этом сундуке. Ему они хорошо
известны.
– Я не могу больше оставаться в этой комнате, –
прошептала Роуан. Она резко повернулась, чтобы уйти, и луч света от лампы
скользнул по площадке лестницы.
– Ты знаешь, что это правда, – спокойно произнесла
Карлотта за ее спиной. – В глубине души ты всегда сознавала, что внутри
тебя таится зло.
– Я не согласна с вашим выбором слов. Вы говорите о
потенциальной готовности творить это зло.
– Что ж, в твоей власти покончить с этим. Ты обладаешь
большей силой, чем я, а значит, сможешь гораздо успешнее бороться с ним. Точнее,
с ними…
Она протиснулась мимо Роуан, царапнув ее подолом платья, и
направилась к лестнице, сделав знак Роуан следовать за собой.
Едва Карлотта открыла вторую выходившую на площадку дверь, в
нос Роуан ударил такой отвратительный запах, что она едва не задохнулась и
невольно попятилась. Однако быстро взяла себя в руки, сделала глубокий вдох и
следом за ним несколько глотательных движений. Она знала, что только так можно
будет вытерпеть эту вонь.
Подняв повыше лампу, она увидела, что узкое помещение, в
которое они вошли, представляет собой нечто вроде кладовой, забитой склянками и
бутылками. Они стояли на самодельных полках и были заполнены густой темной
жидкостью, в которой плавало нечто полуразложившиеся и отвратительное на вид.
Запах химикатов и спирта не мог заглушить мерзкую вонь гниющей плоти.
Невыносимо было даже представить, что произойдет, если кто-то разобьет или
откроет хоть одну из этих емкостей.
– Они принадлежали Маргарите, – пояснила
Карлотта, – матери Джулиена и Кэтрин, моей бабки. Тебе нет нужды
запоминать всех. Их имена ты найдешь в книгах, хранящихся в соседней комнате, и
в тех, что стоят в библиотеке на первом этаже. Однако ты должна знать вот о
чем. Маргарита превратила эти склянки в хранилище жутких кошмаров. Позже,
открыв их, ты сама в этом убедишься. И еще. Если не хочешь неприятностей,
сделай это сама, без свидетелей. Подумать только! Она, целительница, – и
такие ужасы!.. Целительница! – Это слово Карлотта повторила с таким
презрением, будто плюнула кому-то в лицо. – Она обладала не меньшим даром
целительства, чем ты, умеющая сшивать и заживлять даже самые страшные раны или
излечивать от рака. Но, вместо того чтобы избавлять от недугов страждущих,
занималась вот этим!.. Поднеси-ка поближе лампу.
– У меня нет желания смотреть на это сейчас.
– Вот как? Но ты же врач, если не ошибаюсь? Разве тебе
не приходилось производить вскрытие покойников любого возраста? Ты и сейчас
этим занимаешься. Или я не права?
– Я хирург. Я оперирую людей, чтобы спасти их и
продлить им жизнь. И не хочу видеть…
Роуан оборвала себя на полуслове и уставилась на самый
большой сосуд, жидкость в котором еще не до конца утратила свою прозрачность и
позволяла увидеть, хоть и не очень отчетливо, что внутри плавает какой-то
округлый предмет. Он напоминал… Нет, это невозможно! Внутри сосуда находилась
голова человека! Роуан отпрянула, как от ожога.
– Расскажи мне, что ты видела.
– Ну почему, зачем вы меня мучаете? – тихо спросила
Роуан, не в силах отвести взгляд от склянки, от темных полуразложившихся глаз,
плававших в жидкости, от волос, напоминавших морские водоросли. Наконец она
отвернулась и прямо взглянула в лицо Карлотте: – Я видела, как сегодня
похоронили мою мать. Чего вы от меня хотите?
– Я уже объяснила.
– Неправда, вы мстите мне за то, что я приехала, хотите
наказать за желание узнать правду и за то, что я расстроила ваши планы…
По лицу Карлотты скользнула мимолетная усмешка.
