Майкл окинул взглядом заднее крыло дома: несколько дверей
для слуг, перед каждой – небольшая, огражденная белой деревянной решеткой и
такими же перилами терраса. При виде этих решеток у Майкла защемило сердце –
они заставили его вспомнить детство и наконец-то почувствовать себя здесь как
дома.
Дома… Как будто ему доводилось когда-нибудь жить в подобном
доме! Но с другой стороны, едва ли хоть кто-нибудь из тех, кто видел этот
особняк только издали, любил его больше. Майкл постоянно вспоминал его, часто
видел во сне и мечтал вернуться сюда с тех самых пор, как уехал из Нового
Орлеана…
«Ты даже не представляешь, насколько сильна угроза…»
– Майкл?
– В чем дело, солнышко? – Он поцеловал ее и с
наслаждением вдохнул запах согретых солнцем волос и влажной от жары кожи.
Однако дрожь, вызванная воспоминанием о видении, не исчезала. Он огляделся,
стараясь переключить внимание на что-нибудь более реальное, прислушался к
гудению насекомых в листве.
«…Паутина лжи…»
Роуан уже шла дальше по высокой траве.
– Смотри, Майкл, здесь под ногами камень. Все выложено
плитняком.
Он догнал ее в саду. В зарослях самшита они обнаружили
миниатюрные греческие статуи: сатиры слепо смотрели на них из-под ветвей,
мраморная нимфа пряталась среди темной восковой листвы камелий. Желтые соцветия
лантаны сверкали на солнце.
– «Яичница с беконом» – так мы прозвали эти
цветы. – Майкл сорвал и протянул Роуан хрупкий стебелек. – Смотри,
как красиво сочетаются в них желтые, коричневые и оранжевые оттенки. А это
недотрога. Вон те крупные голубые цветы возле переднего крыльца – штокроза, но
нам больше нравилось называть их алтеей.
– Алтея… Как чудесно звучит!
– А это… – Майкл указал рукой на лианы, обвивающие
террасу снаружи. – Это «Венок королевы». Побеги здесь, видимо, обрезали,
чтобы они не ползли по сетке и не мешали Дейрдре видеть, что происходит на
улице. Посмотри, с другой стороны они сильно разрослись и почти вытеснили
бугенвиллею. Удивительное растение. Действительно по-королевски красивое.
Господи! Сколько раз в Калифорнии, завершив реставрацию и
покончив с меблировкой очередного дома, я пытался создать нечто подобное! Даже
притаскивал какие-то уродливые кадки со свалок… А здесь все в изобилии растет
само по себе…
– И все это теперь принадлежит тебе, – с улыбкой
сказала Роуан, и в голосе ее звучала искренняя радость. – Тебе и
мне. – Она обняла Майкла и сжала его спрятанные под перчатками
руки. – Но что, если дом все же не такой крепкий, каким кажется? Сколько
времени займет его ремонт?
– Иди сюда. – Майкл вновь повел ее вокруг
дома. – Встань здесь и внимательно посмотри. Ни одно крыльцо не
перекошено. Значит, фундамент в прекрасном состоянии. Нигде нет ни потеков, ни
пятен сырости. В прежние времена все эти террасы предназначались для слуг,
которым разрешалось входить в дом только с задней стороны. Вот почему окна здесь
такие высокие и начинаются от самого пола. Фактически это не окна, а двери.
Кстати, я проверил – все они отлично открываются и закрываются, а значит, и
рамы в полном порядке. Кроме того, с этой стороны весь особняк открыт речному
бризу. Если ты обращала внимание, очень многие дома в городе обращены задними
фасадами к реке – они расположены так, чтобы ветер продувал их насквозь.
Роуан посмотрела на окна комнаты Джулиена. О чем она думала
в тот момент? Быть может, вновь вспоминала об Анте?
– Я чувствую, как зло покидает эти стены… –
прошептала Роуан. – Наверное, так и было предопределено: мы должны были
прийти в этот дом, чтобы жить в нем и любить друг друга.
«Да, я тоже так считаю», – хотелось сказать Майклу, но
он почему-то промолчал. Возможно, его настораживало царившее повсюду безмолвие:
застывшее пространство вокруг них казалось обитаемым, словно кто-то невидимый
наблюдал за каждым их шагом и слушал их разговор, и он не рискнул бросить вызов
таинственной силе.
– Все стены сложены из прочного кирпича, –
продолжил он свои объяснения. – Толщина некоторых – я измерял, когда мы
осматривали дом, – составляет целых двадцать дюймов. Снаружи их
оштукатурили, чтобы дом производил впечатление каменного, ибо такова была мода
того времени. Видишь небольшие желобки на поверхности краски? Они сделаны
специально, чтобы создать иллюзию, будто особняк выстроен из крупных каменных
блоков.
Следует признать, что здесь наблюдается полнейшее смешение
стилей: чугунные узоры решеток, дорические, ионические и коринфские колонны,
конусообразные двери…
– Да, как замочные скважины, – перебила его
Роуан. – А знаешь, где еще я совсем недавно видела такую же дверь? На
склепе. На самом верху склепа Мэйфейров.
– То есть как это – на самом верху?
– Там вырезано изображение двери, точная копия тех, что
и в особняке. Я уверена, что это так, если, конечно, не принять его за
обыкновенную замочную скважину. Я тебе покажу. Мы можем пойти туда завтра.
Склеп стоит чуть в стороне от центральной дорожки.
Изображение двери на склепе? Майклу отчего-то сделалось не
по себе. Откровенно говоря, он терпеть не мог кладбища, склепы и тому подобные
места. Но рано или поздно туда все равно придется пойти – так стоит ли
откладывать? Однако сейчас ему хотелось как можно дольше побыть здесь и в
полной мере насладиться видом особняка при солнечном свете, а потому он
вернулся к прерванному рассказу:
– Арочные окна – это уже влияние другого стиля,
итальянского. Тем не менее разношерстные детали умело собраны в единое целое, и
каждая выполняет свою функцию. Даже высота потолков – пятнадцать футов –
обусловлена здешним климатом. Дом открыт свету и ветру и служит великолепной
защитой от летнего зноя.
Роуан обняла Майкла за талию, они вместе вошли в дом и стали
пешком подниматься по лестнице.
– Обрати внимание на лепнину. – Майкл указал
наверх. – Она выполнена руками искусных мастеров. Ни единой трещинки,
вызванной осадкой дома. Уверен, если мы сейчас спустимся в подвал, то
обнаружим, что стены уходят глубоко вниз, а лежни, которые держат всю конструкцию,
невероятно огромные и прочные. Иначе и быть не может. Нигде ни единого перекоса
по горизонтали.
– А у меня было такое впечатление, что дом вообще не
удастся спасти.
– Представь себе, что мы сорвали эти старые обои и
выкрасили стены в яркие, теплые тона. Представь, что все деревянные детали
отмыты до блеска…
– Теперь он наш… – снова прошептала Роуан. –
Твой и мой. И с сегодняшнего дня мы начинаем писать собственную историю…
