— А как же тогда?
— А просто! Они в меня стреляют? А вот хрен им по всей морде! Сейчас дойду, мочкану всех нахер, у них там должен быть не самый плохой шнапс — выпью, закушу и можно к Гальке заглянуть с трофеями. Там сниму стресс и вон в ту деревню пойду фрицам глаз на задницу натягивать.
— Да-а-а! Вы это серьёзно?
— Старшина, я это серьёзно?
— Вполне!
— Видите, старшина считает, что я серьёзно. Что мысль появилась — а не пора ли валить из этого бедлама? Можете. Если выживете — я вам в жёлтый дом передачки буду носить. Не часто, других дел будет много.
— Мысль, и правда, появилась, но я погожу. Хочется мне посмотреть как этот цирк работает. Ведь работает же, раз я здесь с оружием, а не в лагере с голодным брюхом.
Молодец капитан, уже в тон попадать начал, хоть и поскрипывает. Ничего, стерпится — слюбится. С нашими красными командирами конечно проблемы будут, особенно, вероятно, с двумя. Но в два рыла мы их должны укатать.
— Так, прекращаем отвлекаться на философию с психологией, время для этого ещё будет, перейдём к насущным баранам. Смотрим на карту. Это лес на который мы базируемся. Вот это точки приложения наших усилий, то есть там где мы отметились со стрельбой и прочим. Что получается?
— Довольно компактный район, — взял слово Нефёдов. — И что?
— А вот места где мы производили отвлекающее минирование, а вот это деревни где мы раздали справки и, будто бы, конфисковали продукты питания.
— Ну, район становится достаточно размытым, при этом сильно удлиняется на восток. Так примерно могла бы выглядеть зона химического заражения при сильном западном ветре. Я всё равно не понимаю к чему это.
— К тому, что мы порядочно наследили, и немцы уже не могут нас игнорировать. Я думаю у них есть карта с теми же отметками, на основе которых они постараются вычислить место базирования. Вероятнее всего силы для нашего уничтожения они получат только после этого и на ограниченный отрезок времени. Какие мысли?
— Надо бы им ложный лагерь подкинуть, — в этот раз слово взял Кошка.
— И я, Леонид Михайлович, придерживаюсь того же мнения. Только мне нужны рекомендации как это сделать.
— Ну, раз мы всё равно решили активизироваться, так как терять нам, кроме темпа, нечего, надо организовать акции таким образом, чтобы они указывали на то, что направляются из некоего центра. Центр должен бросаться в глаза, а значит нам нужно его организовать. Вот этот лес подходит вполне, — старшина ткнул в карту. — Если организовать несколько нападений южнее и восточнее его, то он автоматически окажется в центре активного района.
— Это не всё, товарищи, — капитан от чего-то занервничал. — Вряд ли основываясь на таких данных фашисты будут планировать операцию. Скорее всего постараются разведать этот район.
— Я тоже так считаю. Как на ваш взгляд они поступят?
— Право, не знаю. Скорее всего сначала зашлют одиночных шпионов, возможно проведут авиаразведку.
— С первым согласен, авиаразведка над лесом лишена смысла, хотя если они на это пойдут, надо также пойти им навстречу. Жечь костры днём конечно не стоит, но вот утром и вечером… Тут надо подумать.
— А может обстрелять самолёт?
— Ну, даже не знаю, старшина. Не слишком нагло?
— Только если он уж очень сильно спустится, типа нервы не выдержали.
— Посмотрим. Тут ещё такой вопрос — после агентурной и воздушной, устроят ли они войсковую разведку. Какова вероятность, что запустят в лес разведгруппы?
Нефёдов и Кошка молчали. Ну да, откуда им знать методы работы гестапо и вермахта. Мой немецкий опыт тоже молчал. Слишком далеко солдат-техник был от таких высоких материй.
— Капитан, как вы считаете, сколько времени понадобится вам для обустройства лагеря.
— Не более двух дней, если, как и обещал старшина, будет в достаточном количестве пиленый лес.
— Всё равно готовьте десяток человек для переброски в новый район. И там никакого пиленого леса — только брёвна, лапник и земля. Сортир пахучий надо обязательно организовать на отшибе. Агентов внутрь пускать не будем, базарить с ними только у параши. Их место там.
— Теперь вы, старшина. У нас вроде большое пополнение в сапёрах?
— Если бы. Толковый только один оказался, да и тот пару мин снял, а потом говорит — ну их…
— Заочковал?
— Типа того. Увидел какой-то взрыватель с самоликвидатором что ли, как-то ещё назвал его хитро, говорит в финскую с такими встречались. Снять просто нельзя. Правду сказал или нет, не знаю. Поэтому плюнул и заставил их проволоку резать. Ты говорил для пружин нужна, вот и нарубили сколько могли.
— Но ставить-то мины он сможет?
— Думаю да, даже наши из миномёток. Знает как.
— Тогда тоже готовь ему группу и посылай их прямо в ночь под Захарничи. Чтобы утром уже мины стояли. Точки определишь сам, из наших прикидок по ложному лагерю. А мы подумаем как здесь напакостничать.
Глава 9
Ограждение дороги было сделано по всем правилам, с табличками и флажками, украшенными готической "М". Таблички как и положено ограждали опасный участок, а флажки были воткнуты прямо в разрытое полотно дороги, обозначая этакими весёлыми цветочками места вероятного залегания смертельной начинки. Грузовик, по всей вероятности уже пострадавший, наполовину съехал с дороги и уткнулся мордой в кювет. Должно быть взрыв был не очень сильный, что взять с этих унтерменшей — даже нормально заминировать дорогу не умеют, и не повлёк слишком опасных последствий, хотя подножка под водительской дверью и была заляпана кровью, но к счастью не очень сильно. Может шофёр и выжил. Право, не стоит немецкому парню умирать в этой дремучей стране, не должно так быть.
Так, или вероятно так, думал немецкий офицер со знаками различия лейтенанта, но имеющего несколько странные погоны, притормаживая около унтер-офицера с сапёрными эмблемами.
— Что тут такое, унтер-офицер?
— Бандиты опять заминировали дорогу, господин цугфюрер.
— Что значит опять? Они что часто это делают?
— Последнее время частенько.
— И когда я смогу проехать?
— Скоро, не больше получаса осталось, но вам придётся отъехать вон туда, видите где грузовики стоят? — унтер показал чуть в сторону от дороги, где, и правда, стояли два грузовика, а около них расположились несколько военнослужащих. — Проходимости вашей машины хватит, чтобы преодолеть кювет?
— Хоть это и изделие лягушатников, но это всё же Трэкшен Авант, а Ситроен делает неплохие машины, даже если их сравнивать с германскими.
Вероятно офицеру хотелось поинтересоваться зачем отгонять машину с дороги, но он подумал что специалистам виднее, а так как на самом деле не был ни капли военным, решил выполнить рекомендации сапёра. Машина довольно легко преодолела сухую неглубокую канаву и встала около грузовиков. Зондерфюрер открыл дверцу и с наслаждением потянулся, покинув автомобиль — на плохой дороге даже два часа сильно выматывают водителя. Его слегка удивили странные жесты унтер-офицера — тот поднял руку, оттопырил большой палец и сделал круговое движение над головой. Выразить своё удивление вербально офицер не успел, так как на затылок ему обрушился удар, нанесённый странным предметом, больше всего напоминающим длинный и узкий мешок набитый песком. На этом сознание покинуло тело цугфюрера. Ему, сознанию, ещё предстояло вернуться, но ничего хорошего это не предвещало.
