— Товарищ командир, разрешите обратиться?
Тут я заметил, что рукав левый его камуфляжки какой-то неприятно тёмный, да и натянут сильнее чем правый.
— Что с рукой?
— Пустяки, осколком зацепило.
— Немедленно к фельдшеру. Чем хоть промыл или обеззаразил?
— Чем-то присыпали.
— Быстро на перевязку.
Нет, ну что за народ, трудно спиртом плеснуть? Всё внутрь норовят.
— Пошли, доложишь по дороге.
Доклад оказался недлинным, хотя его конец и перемежался краткими ругательствами, сопровождающими процесс отдирания фельдшером, засохшего от крови бинта. Рана на самом деле оказалась не сильно опасной — осколок только скользнул по трицепсу, содрав кожу и слегка повредив мышцу.
— Спали они у Балагуши в доме, — заканчивал свой рассказ лейтенант, пока Геращенко упаковывал его руку в новый бинт. — Мы бы их и живьём могли взять, но Гришка, подлец, как чуял, самооборонщиков своих на часы поставил, и видимо, даже самогонкой не угостил. Троих мы засекли по храпу, в основном, в сарае они от дождя прятались, а один, собака, в сенях заныкался. Убивать не хотели, думали только оружие отнять, а этот гад возьми да пальни, хорошо промазал. Тут и завертелось. Пришлось всех в расход. Хорошо, немцы очухаться не успели — второй-то обычный водила, а первый из этих оказался, радист, успел бы до автомата дотянуться, мог кого и достать. Я их через окно, крест-накрест. А Гришка чуть не сбежал, но чуть не считается.
— Было чего интересного?
— Рация, большая, патроны, шмотьё, немного продуктов — консервы в основном. Грузовик хороший — пятитонка, почти нулёвый. Хозяйство Гришкино ещё потрясли, он много чего из колхоза упёр. Всё забирать не стали — дети же ни причём, корову оставили, свинью, птицы половину, ну и остального, чтобы зиму пережили. А так почти весь грузовик забили. Двух лошадей, трёх коров и бычка своим ходом отправил, с охраной, — лейтенант усмехнулся, но тут же сморщился, когда фельдшер затянул узел на бинте. — Оружие, снаряжение и боеприпасы полицаев забрали, тоже немалая кучка получилась.
— Хорошо, отдыхайте, остальным старшина займётся. А вот, кстати, и Крамской с трофеями.
С места засады добра натащили также знатно. Обрадовало наличие ещё одной радиостанции, эта была распространённая в Германии "Берта", сестра-близнец неудачно уничтоженной в прошлый раз станции. Надо бы дать команду найти специалистов, потому как две рации, это не одна. Жаль, что с помощью этого добра до Москвы не достучаться. Хотя если даже извернусь и достучусь, то чего я им скажу? Воюю я тут, типа. Ну, скажут мне, воюй дальше, типа, непонятный человечек. Даже с местным подпольем, а оно должно быть, никто мне связи не даст, так как старые дураки уже вымерли, а новые, надеюсь, до высоких постов не дослужились.
По оружию был всё тот же стандартный разнобой. Из пулемётов два чешских "брно", столько же немецких "тринадцатых", знакомый снайперский "маузер". Вот автоматы в этот раз были другие, вызванный для опознания Вальтер, признал автоматический карабин Шмайсера, образца тридцать шестого года. Ещё сказал, что в большую серию данное изделие не пошло из-за какой-то тёмной истории с патентным правом. Мне данное оружие понравилось — довольно удобный карабин длиной чуть больше метра. Полуметровый ствол, даже с учётом использованного девятимиллиметрового патрона должен давать приличную точность и кучность даже на больших дистанция, что немец и подтвердил. Градуированный до тысячи метров прицел, внушал оптимизм, что хотя бы на половину этого расстояния оружие будет бить уверенно, хотя, конечно, это больше зависит от стрелка.
Никаких документов в этот раз найти не удалось, кроме единственного жетона снятого с оберштурмфюрера, и пополнившего мою коллекцию. Этот был уже пятый, но как ими пользоваться я не представлял, Вальтер тоже, а больше спросить было не у кого. Тут эсэсовский офицер нужен. Может зря того пленного, что взяли в засаде на Блюме быстро шлёпнули? Хотя добиться и от него, чего-либо конкретного, не удалось. Ладно, пусть полежат, хлеба не просят, тем более что они номерные, а если пущены в розыск, то сам Бог велел отлежаться. Кроме офицерской формы была ещё и форма со знаками различия обершарфюрера, а в остальном всякая мелочь типа маннов и оберманнов. В общем улов оказался неплох, но отсутствие унтеров говорило о том, что именно они и слиняли, то есть самые опасные ребята. Чувствую — аукнется это нам ещё.
К вечеру явился Потапов. Сходил удачно. Захоронку нашу пока не нашли, и похоже даже не искали, чего и следовало ожидать. Место под переправу через Полоту тоже обнаружилось без труда.
— Узко там, меньше двадцати метров, — Григорий наворачивал кашу за обе щеки, одновременно тыча пальцем в карту. — Рыбацкие лодки можно вместе связать, две или три, сверху настил из досок положить. Верёвку перебросить и организовать паром. С нашей стороны подъезд удобный. Если пару грузовиков подогнать, то за ночь всё перегрузим и увезём.
— Слушаю я, и грызут меня смутные сомнения, глядя на твой оптимизм. От реки до болота, где мины притоплены, три километра. И это пересекать шоссе и железную дорогу. Мины с ящиками тонн на семь потянут. Сколько человек для переноски надо?
— Можно в Шматенках, вот эта деревня, кроме лодок и телеги взять. Уж пяток лошадей точно найдём.
— Лучше десяток.
— Значит будет десяток. На крайний случай людей сагитируем, не откажутся же помочь.
— Уверен?
— На сто.
— Значит так и порешим. Что на дорогах?
— Днём плотно идут, с востока значительное количество санитарных транспортов движется. Видел колонну с пленными. Колонна небольшая, человек на пятьдесят, но охрана совсем никакая — всего четыре ганса. Ни пулемёта, ни автоматов — беги не хочу. Почему не бегут?
— Может бегут.
— Если бы бежали, охрана совсем другой была.
— Резонно.
— Выспись. Завтра двигаем. Ночь на выдвижение и подготовку, следующей ночью грузимся и уходим. Не обязательно в лагерь успеть вернуться, но от реки надо будет уйти, не стоит зря глаза мозолить.
— Вы тоже пойдёте?
— Если ничего не помешает.
— Может заодно и железку рванём?
— Рванём, всех рванём, только чуть позже.
Уже ночью, вернувшиеся с наблюдательных постов у дорог группы, подтвердили сведения Потапова. Военнопленные двигались с минимальной охраной и в немалом количестве — за день насчитали шесть колонн общим количеством около пятисот человек. Похоже про вяземский котел немцы всё же не соврали.
Очередное заседание лесной думы началось прямо с утра. Введение физзарядки откладывается на неопределённое время. Вообще-то совмещать приём пищи, особенно утренний, с другими делами врачами не рекомендуется, но кто их теперь слушает.
— Всё больше увеличивается объём перевозок по железной дороге. Сейчас это не менее десяти пар эшелонов в сутки. Соответственно с этим уменьшается и количество автомобилей на дорогах. В связи с чем, целесообразно перенести большую часть диверсионных действия на железнодорожное сообщение. Подрыв одного состава эквивалентен подрыву сотни автомобилей.
