В северной Таврии сейчас уже заканчивалась операция по уничтожению так называемой «армии батьки Махно», что терроризировала тылы белых год назад. Банды были не просто разгромлены, а уничтожены, и сейчас проводилась «зачистка» занятой территории от скрывающихся или бежавших повстанцев.
Это означало, что три кавалерийских и четыре казачьих дивизии, а также три пластунских бригады — целых три конных корпуса — можно было задействовать против румын в самое ближайшее время. Однако переброска войск могла затянуться на неделю, если не больше. Ведь кавалерию придется гнать своим порядком, жалея силы лошадей, а значит, все строго по уставу — два перехода по полсотни верст с последующей дневкой.
Зато с прибытием значительной мобильной силы, а именно таковой является конница, появится возможность начать маневренные боевые действия за Прутом, ибо только сила вынудит Румынию отказаться от захваченного в России.
Только создание таких мощных и подвижных соединений, из конницы, бронемашин, моторизованной пехоты, обильно снабженных пулеметами, наподобие конных армий, сформированных большевиками и прекрасно проявивших себя в походе на Вислу, потребует не только времени, но и даровитых полководцев.
Да-да, именно в них заключается успех действий конницы, в умении и решительности ее начальников. Это Михаил Александрович хорошо знал по прошлой войне с германцам и австрийцами, которая, к сожалению, прекрасно показала всю немощность начальствующего состава русской кавалерии…
— Господа!
Михаил Александрович оторвался от размышлений и посмотрел на собравшихся за столом генералов. Лица их дышали энергией, они горели закончить войну убедительной победой, а это внушало определенные надежды. Плохо, конечно, что война была не подготовлена заранее, а действия были сплошной импровизацией.
Впрочем, когда это матушка-Россия была хоть раз готова к войне, а в расчетах не присутствовала надежда на пресловутый, но знаменитый русский «авось»?
— План удара двумя крупными конными группировками, расположенными на флангах, предложенный Антоном Ивановичем, мне кажется достаточно перспективным!
Монарх ткнул пальцем в карту, по которой минуту назад ходил карандаш командующего фронтом, пояснявший предлагаемую идею решительного наступления.
— Вот только один вопрос меня тревожит. Кто из наших генералов способен возглавить такие конные группы и с должной решительностью произвести действия, сулящие успех?
Михаил Александрович прямо посмотрел на Деникина, требуя от того прямого и честного ответа. Генерал не стушевался, медленно приподнялся из кресла, его лицо ожесточилось.
— Таких генералов, способных провести это дело, у вашего императорского величества только два, — командующий чуть усмехнулся в бороду. — Оба они в Сибири. Первый граф Келлер, что в ту войну пользовался репутацией первого клинка империи…
— Он сейчас в Омске, — император задумался на секунду. — Хорошо, я немедленно отправлю Федору Артуровичу телеграмму, граф прибудет через семь дней. Даже раньше, ибо можно задействовать аэропланы. Что касается второй кандидатуры…
— Она хорошо известна вашему величеству. Это бывший командующий Кавказской армией при взятии Царицына, барон Врангель. Я отдаю должное его способностям… Несмотря на определенные сложности, имеющиеся быть в наших с ним отношениях. Но он где-то на Амуре, если мне не изменяет память, государь.
Лицо Деникина ожесточилось еще больше, на щеках даже проступили пятна багрянца. Такие слова старому служаке дались очень нелегко, ибо для мужчины всегда трудно признать заслуги своего главного и заклятого соперника.
— Он в Оренбурге, куда направлен две недели тому назад согласно приказу военного министра Сибири Арчегова, для формирования казачьих дивизий. Так что прибудет вместе с графом Келлером!
Михаил с немой благодарностью посмотрел в глаза Деникина, за столь прямую и неподвластную личным чувствам честность…
Одесса
— Что вы делаете, господа?!
Маша стремительно обернулась на удивленный вскрик — дверь в палату была распахнута. В нее вошли оба флигель-адъютанта с удивленными донельзя лицами, за которыми маячило вытянувшееся от изумления лицо молодого врача с вытаращенными как у камбалы глазами.
— Что вы делаете, господа?!
«Аристократ» снова задал вопрос чуть дрогнувшим голосом — впервые гвардейское хладнокровие дало сбой и на его высокомерном лице проступило нечто человеческое.
Маша решительно шагнула вперед, отметив краем глаза, что муж совершенно не обратил внимания на вошедших и продолжал склоняться над неподвижно лежащим Арчеговым.
— Людвиг Карлович, немедленно прикройте дверь!
Девушка всем естеством осознала, насколько сейчас осложнилась ситуация. Она уже поняла, что отвлекать мужа нельзя ни в коем случае, а потому нельзя давать вошедшим ни одной секунды на раздумья. А муж ведь недаром однажды сказал, что при генеральском рычании нормальный офицер должен немедленно впадать в транс и быть готовым выполнить любое приказание. На том и держится армия, и никак иначе.
— Да прикройте же дверь!
Маша скомандовала резким голосом, да так, что доктор вздрогнул и машинально затворил за собою тяжелую створку. Девушка уже повернулась к «сибиряку».
— Митрофан Прохорович, прошу вас немедленно принести мой несессер, что в коричневом чемодане. И помолчите ради бога, не задавайте лишних вопросов, это государственная тайна и приказ его императорского величества! Выполнять!
Офицер выкатил глаза, но спрашивать ничего не стал — словно одеревеневшей куклой он повернулся через левое плечо и чисто машинально бросился выполнять приказ.
— Принесите полотенца с полки и хорошо намочите водою!
Жесткий приказ вывел еще одного мужчину, на этот раз врача, из ступора. Медик очнулся, и, хотя продолжал бросать удивленные взгляды, но молча и споро начал выполнять отданное девушкой распоряжение. Хотя та приказала просто потому, что не знала, чем же ей занять эскулапа.
— А вас, ваше сиятельство, я очень попрошу встать на страже у двери в эту палату — никто сюда не должен входить, кроме вас, доктора и вашего товарища! Никто!
— Почему вы тут взялись мне отдавать приказы, Мария Александровна? По какому праву, позвольте осведомиться?!
С «аристократом» у девушки вышла «осечка», тот сразу же расставил все точки над «i». Однако тут, как нельзя кстати, вошел «сибиряк» и протянул ей знакомый несессер.
Маша быстро раскрыла его и достала две царские фотографии с высочайшими подписями, что вчера произвели на морских офицеров столь неизгладимое впечатление.
— Это право дано нам его императорским величеством!
Она властно протянула карточки офицерам, и на добрую минуту в палате воцарилась мертвая тишина, разрываемая иногда хриплым дыханием, и даже болезненными стонами Фомина.
