— Что-то случилось, товарищ капитан?
— Не нравится мне эта поляна, — задумчиво ответил я, не отрываясь от бинокля. Райкин тоже приложился к своему, но в отличие от моего, его аппарат был послабее, и хорошо рассмотреть противоположный край у лейтенанта не получилось.
— Ничего особенного не вижу. Ну полуторка разбитая на боку лежит, вон там вроде орудийный передок, и все.
— Нет, не все, на той стороне, на опушке что-то замаскировано, и давненько. Листья уже стали высыхать, — сказал я и отдал свой бинокль лейтенанту, чтобы он убедился.
— Точно, что-то есть и вроде… танк, товарищ капитан!
— Ну-ка дай-ка… нет, я не вижу, у тебя зрение получше будет. Пошли пару бойцов, пусть тут все осмотрят и доложат, но выходят не от нас, а сбоку, метрах в двухстах. Ясно?
— Да, товарищ капитан, ясно! Разрешите выполнять?
— Выполняй.
Я с интересом следил за двумя красноармейцами, которые, хоронясь, по-пластунски подобрались к разбитой полуторке, осмотрели ее, броском достигли орудийного передка и, скрывшись в высокой траве, исчезли из виду. Только через несколько минут спина одного из них мелькнула на противоположной опушке. Еще через несколько минут один из них вышел из леса и подал знак, что все чисто.
— Пусть раненые пока останутся здесь, а мы прогуляемся и посмотрим, что там такое, — приказал я и, прихватив пяток бойцов, мы с лейтенантом направились к противоположной опушке.
Путь до разведчиков занял гораздо меньше времени, чем потребовалось самой разведке, проделавшей этот путь на пузе. Подходя к стоящим на опушке разведчикам, я спросил, вглядываясь в смутный силуэт громады танка:
— Что там?
— Тэ двадцать шесть, товарищ капитан, и вроде как подбитый.
— Сейчас посмотрим, — сказал я и, обойдя небольшие полувысохшие деревца, которые танкисты использовали для маскировки, подошел к танку со стороны кормы.
— Точно, Тэ двадцать шестой, — сказал следующий за мной Райкин.
— Причем командирский, — подтвердил я, разглядывая машину и ее развороченную взрывом корму. После чего, вздохнув, легко взлетел наверх по поручням и заглянул в открытый люк.
«Пусто, хотя прицел и замок на месте, да и боекомплект полный, а вот пулемета нет, сняли. Хотя что это там? Не разгляжу».
Приказав Райкину осмотреться вокруг танка, я быстро залез в боевое отделение.
«О, патроны к пулемету, подойдут к трем нашим мосинкам, уже хорошо. Больше вроде ничего интересного», — подумал я и стал передавать залезшим на танк бойцам то, что могло пригодиться.
В первую очередь подал патроны, затем десяток снарядов, пополам осколочных и бронебойных, замок с прицелом тоже забрал. Больше ничего интересного в танке не было. Я, конечно, попробовал воспользоваться рацией, но она оказалась разбита. Спрыгнув с бронемашины на землю и вытирая выпачканные машинным маслом руки найденной в танке тряпочкой, обернулся к подходившему лейтенанту.
— Товарищ капитан, — козырнул он, — похоже, бронеколонна попала под удар авиации, во-о-он там, после чего танкисты с помощью другого танка отбуксировали сюда подбитый и замаскировали его, надеясь вернуться. Судя по пожухлым листьям, было это дней шесть-семь назад. Некоторые погибли — около того дерева могила со звездой, хотя надписи с именем нет.
— Ну погибшие — это понятно, вон сколько на этой жестянке, почему-то именуемой броней, отверстий от осколков, так что там лежит экипаж именно этой машины, не сомневайся, — уверенно ответил я и добавил, внимательно оглядевшись: — Все, уходим, только по пути выясним, что везли на той полуторке, и вернемся к своим.
А вот полуторка принесла нам немало сюрпризов, оказалось, машина принадлежала саперам, о чем свидетельствовали ящики с характерными надписями.
— Как только это все не взорвалось?! — ошарашенно пробормотал лейтенант, снимая фуражку и вытирая пот со лба.
Я тоже был удивлен, однако сразу же проверил содержимое всех ящиков.
— А вот и детонаторы. Лейтенант, короче, мы забираем это все.
— Товарищ капитан, но кто это все понесет?! — возмутился Райкин.
Я удивленно посмотрел на него и спросил:
— Вы что, лейтенант, будете обсуждать приказы старшего по званию?
— Но…
Приподняв брови в изумлении, я уверенно произнес:
— Лейтенант, груз понесут ВСЕ, и вы, и я в том числе! Это вам понятно?
Смутившийся Райкин кивнул, после чего, набрав те ящички, которые я приказал забирать в первую очередь, мы, тяжело нагруженные, вернулись к нашим. За остальным я послал старшину, уж этот-то точно ничего там не оставит, кроме голого корпуса.
Взрывчатку распределили среди бойцов, благо пару вещмешков я нашел в машине, теперь было куда положить детонаторы и бикфордов шнур.
— Лейтенант, отдых закончен, идем дальше, командуйте, — приказал я.
— Есть!
Поправив лямки рюкзака, я подошел к Беляевой и, улыбнувшись ей спокойной, чуть усталой улыбкой, сказал:
— Потерпи, Свет, немного осталось. Можно сказать, последний бросок.
— Выдержим, мы крепкие, — ответила она, кивнув на раненых.
Я хоть и не их имел в виду, но тоже кивнул и потопал в голову строившейся колонны, за два часа мы должны были пройти не меньше пяти километров, если раненые не будут нас тормозить.
Вперед уже ушла передовая группа, и все ждали меня. Когда я подошел, то скомандовал начать движение.
— Ну что там? — спросил я нетерпеливо.
Райкин, оторвавшись от бинокля, ответил:
— Плохо видно, товарищ капитан, деревья мешают, но вроде все чисто.
— Хорошо. Разведка, вперед! — распорядился я, повернувшись к лежащим неподалеку от нас бойцам.
Три красноармейца, шустро двигая конечностями, поползли к дороге. После того как они вернулись и доложили, что обнаружены следы трех телег, оставленные еще утром, я достал карту и стал ее изучать.
— Тут неподалеку деревня, похоже, кто-то проехал туда. Подождем и посмотрим, все равно раненым нужен отдых. Лейтенант, выставьте пост со стороны деревни. Вместе с каким-нибудь бойцом из тех, кто хорошо бегает, остальным отдых.
Козырнув, Райкин убежал выполнять приказ, а я с бойцами вернулся в лагерь, разбитый в трехстах метрах от опушки. Отстегнув флягу с пояса, закинув голову, стал жадно пить, невольно разглядывая небо.
«Солнце заходит, скоро совсем стемнеет, пора бы уже кому-нибудь показаться на дороге. Может, повезет и мы разживемся чем съестным?»
Убрав фляжку обратно, я сел около дуба в два обхвата и прикрыл глаза.
— Товарищ капитан, идут! — Этот тихий окрик вывел меня из дремоты.
Посмотрев на стоящего рядом молодого бойца, явно первогодка, переспросил с раздражением:
