Паша пробежал глазами бойкую статейку. Из нее он узнал, что между Марголиной и Сергеевым на площадке возник страстный роман. При каждом удобном случае парочка обменивалась нежными взглядами и поцелуями. Они вместе выходили на светские вечеринки, презентации, киношные тусовки. Заканчивалась статья риторическим вопросом: вырастет ли этот роман во что-то большее? Или Сергеев еще не готов к длительным и серьезным отношениям после развода со своей женой, тоже актрисой Лидией Карамышевой? Паша вздохнул: почему-то его слегка царапнула эта информация. Чуть-чуть. Самую малость. Он уже почему-то мысленно считал Ларису «своей». А тут — ее личная жизнь, роман…
Паша задумался. Валерий Сергеев был успешным актером, довольно много снимавшимся в кино.
В основном это были сериалы. Какое-то время со своей бывшей женой он работал в Америке, где снялся в нескольких фильмах, имевших неплохую прессу и прокатную судьбу. Сергеев, приземистый, темноволосый, был не красавцем, но остроумным и обаятельным мужчиной. К тому же — известным актером, так что немудрено, что Лариса увлеклась им.
Пошарив еще по Интернету, Паша больше ничего о Марголиной не нашел. Она не успела примелькаться и войти в когорту молодых актрис, имена которых не сходили со страниц глянцевых журналов и популярных газет. Она вспыхнула и тут же исчезла. Канула в небытие. Немудрено, что о ней моментально забыли. Стоит любому, даже маститому, актеру выйти в тираж и перестать сниматься, как о нем сразу забывают… Что же здесь говорить о Марголиной, молодой начинающей актрисе?
Паша вернулся к информации о фильмах. «Последний излом» и «Полет над небом». Оба были сняты известными режиссерами. Первый фильм — модной сценаристкой, актрисой и режиссером Ингой Бартоль, эффектной блондинкой, снимавшей арт-хаусные фильмы. Ее манера говорить, растягивая слова, вовсю обыгрывалась пародистами. Особенно одним, молодым и нахальным, Вячеславом Скворцовым. Но Инга не обращала внимания на эту возню вокруг себя. Она была крепким профессионалом и удивительно фотогеничной женщиной. Своей классической холодной красотой Инга напоминала знаменитых кинобогинь прошлого — Грету Гарбо и Марлен Дитрих.
Фильм «Полет над небом» снял Владимир Ковальчук, на счету у которого была пара крепких боровиков, поставленных с почти голливудским размахом.
Паша не видел ни первого, ни второго фильма. Он посмотрел на часы. Его время вышло. Можно купить дополнительное время и посидеть в Сети еще, но смысла не было. Весь материал о Марголиной он уже просмотрел. Ехать к матери рановато. Если только подождать ее во внутреннем дворе…
Паша встал со стула и почувствовал, что его клонит в сон: все-таки лег он вчера поздно. Чашка кофе, выпитая им в буфете, взбодрила его. Уже выходя из интернет-кафе, он подумал, что о Марголиной имелось удручающе мало информации. Можно сказать — почти ничего.
Дом на Чистых Прудах, где находилась квартира матери, переоборудованная под офис, был построен в тридцатых годах прошлого века. Он был внушителен и помпезен. Именно в таких домах полюбили селиться новые русские. Паша не любил бывать в этом офисе, носившем название: «Психолого-медицинский центр „Алтея“. За сеансы мать брала дорого, но деятельность свою не афишировала и рекламу в газетах не давала. Как-то Паша спросил ее: почему она не рекламирует свой центр? „Мне это не нужно, — ответила мать. — У меня и так хватает клиентов“. О своей работе мать почти ничего не говорила, да Паше это было и неинтересно. Психоанализ, гипноз, коррекционная терапия… Все эти термины для него — темный лес. Сам он с детских лет знал твердо: профессию матери он никогда не выберет.
Мать принимала пациентов одна. Иногда в офисе присутствовала секретарша, Юлия Кирилловна. Чаще она работала на дому и записывала клиентов на прием. А потом передавала эти данные матери. Худая, со светло-рыжими волосами, собранными сзади в хвост, тонкими губами и такой светлой кожей, что, казалось, она отсвечивает фарфоровой белизной, Юлия Кирилловна была бы почти симпатичной, если бы не странный немигающий взгляд светло-голубых глаз. Он словно пронизывал насквозь, Паша ежился каждый раз, когда сталкивался с Юлией Кирилловной.
Паша набрал код и вошел в дом. Он не стал ждать лифта, а пошел пешком на третий этаж. Он решил подняться и посмотреть: есть ли в офисе Юлия Кирилловна? Тогда он бы мог подождать мать там, а заодно выпить еще кофе. Голова снова стала тяжелой, и неприятно заломило в затылке.
К его удивлению, дверь была открыта. Он подумал, что это ненадолго отлучилась Юлия Кирилловна. Хотя оставлять двери открытыми — было на нее не похоже. Он вошел в просторный холл и подошел к приемной. Прислушался: оттуда доносилось неясное бормотание. Мать уже была здесь и вела сеансы! Паша различал два голоса: материнский — тихий, спокойный, с убаюкивающими нотками, и сбивчивый, глухой — мужчины. Он говорил так, как будто наговаривал текст на диктофон. Скорее всего, он лежит на кушетке и делится с матерью своими страхами и проблемами. Паша однажды спросил у матери: зачем она скопировала у западных психоаналитиков эту кушетку? Это же так смешно выглядит. Лежит взрослый дядя или тетя на топчанчике и «грузит» врача своими комплексами! Но мать не поддержала его ироничный тон. «Да, — сказала она, спокойно глядя сыну в глаза, — так принято на Западе. Особенно в Америке. Поэтому я и применяю данный метод в своей работе. Он выглядит солидно и внушает доверие, именно потому, что на нем ярлык: „made in USA“. Люди любят, когда им Дают товар в заграничной упаковке. Ты это знаешь не хуже меня. И я не собираюсь читать тебе лекции на эту тему». — «Понятно, — смущенно пробормотал Паша. — Я просто спросил…» — «А я тебе просто ответила», — парировала мать.
Паше стало интересно: о чем мог говорить незнакомый мужчина? О том, что к нему приставали в детстве зрелые тетеньки, первая девушка оказалась садисткой, а жена регулярно бьет мужа по голове туфлей и спит с соседом? Паша понимал, что его поступок не из красивых, но любопытство пересилило. Он приник ухом к двери и стал внимательно слушать. Из сумбурного монолога Паша понял, что дядя соблазнил какую-то малолетнюю девицу: не то соседку, не то племянницу. И с наслаждением, как бы смакуя, описывал свои сексуальные фантазии. Паша брезгливо оттопырил нижнюю губу. Вдруг он почувствовал за своей спиной присутствие чужого человека и быстро обернулся. За ним стояла Юлия Кирилловна.
— А… я к матери. Мы договаривались, — скороговоркой сказал Паша, как будто бы он не мог прийти к матери просто так. А непременно по предварительной договоренности. Как на прием к чиновнику. — Хотел постучаться, но понял, что идет сеанс, — добавил он, невольно покраснев.
Юлия Кирилловна, как всегда, устремила на него свой тяжелый немигающий взгляд.
— Да, Нина Георгиевна ведет прием, — сказала она в ответ на Пашину сбивчивую тираду.
— Тогда подожду. Не буду мешать. А… можно кофе, Юлия Кирилловна?
Ни слова не говоря, Юлия Кирилловна повернулась к нему спиной и, сняв с нижней полки черного шкафа электрочайник, включила его.
Паша плюхнулся в черное кресло. И глубоко вздохнул.
«Как нехорошо получилось: она, конечно, видела, что я стою и подслушиваю. И настучит матери», — подумал он.
