Все речи давно кончились, а я стояла, красная как рак, и корила себя последними словами. Очнулась я от того, что кто-то налетел на меня. Это была Верунчик, метавшая гром и молнии.
— Куда ты пропала? Я сбилась с ног, разыскивая тебя. Ты не забыла, что тебе надо сделать еще пару снимков? На тебя только понадейся… — обрушилась на меня с упреками подруга.
— Извини, — буркнула я. И так настроение паршивое. А тут еще Верунчик со своими выволочками.
— Пойдем, — скомандовала она.
— Куда?
— Фотографировать. Надежда Игоревна, пресс-атташе «Отель-Плаза», подведет нас к президенту «Алрота» для интервью. — И тут я обратила внимание на стоявшую поодаль высокую худую блондинку в светло-сером брючном костюме. — Мы готовы, — обратилась к ней Верунчик.
Блондинка надменно кивнула и пошла вперед. Мы за ней. По дороге я схватила подругу за локоть и прошептала:
— Попроси его сфотографироваться с дочерью. Верунчик удивленно посмотрела на меня, но я приложила палец к губам.
— Мне нужна эта фотография. Все объясню потом.
Глава 2
Через несколько минут мы оказались в маленькой квадратной комнате без окон. Стены были обшиты панелями из светло-коричневого дерева. Массивный кожаный диван, два кресла и длинный низкий столик составляли всю обстановку «приемной, для журналистов», как я окрестила это помещение. На диване сидел мужчина, который встал при нашем появлении. Это был президент «Алрота» Викентьев Вячеслав Александрович. Это был мужчина лет сорока пяти — сорока семи, с приятными чертами лица, темными волосами, в которых поблескивала седина, и умным внимательным взглядом. Темно-синий костюм был безупречного кроя и превосходно сидел на нем. Я обратила внимание на изящные удлиненные пальцы красивой формы.
— Вячеслав Александрович, — обратилась к нему пресс-атташе «Отель-Плаза». — Вот журналист из журнала «Планета женщин» Борисова Вера Витальевна и фотограф… — Она сделала паузу и посмотрела на меня.
— Сеульская Аврора Михайловна. Вячеслав Александрович протянул нам руку.
— Викентьев Вячеслав Александрович.
Его рукопожатие было по-мужски энергичным и крепким.
— И что вы хотите? — обратился президент «Алрота» к Верунчику.
— Интервью для нашего журнала. Всего лишь несколько вопросов. И пара снимков.
— Что конкретно интересует «Планету женщин»?
— Нас интересуют аспекты вашей личной жизни, — бодро начала Верунчик. — Поскольку наш журнал рассчитан в основном на женскую аудиторию.
— Я готов. Но надеюсь, ваши вопросы не будут слишком провокационными.
— Нет-нет. Мы не желтая пресса, — с видом оскорбленной невинности сказала Верунчик.
— Хорошо. — И Викентьев сделал жест, приглашая нас сесть. Мы разместились в креслах, Викентьев — на диване. Надежда Игоревна вышла из комнаты, сказав, что она придет через пятнадцать минут.
Верунчик задавала вопросы, Викентьев отвечал на них. В основном он говорил о работе. О семье — скупо. Женат, взрослая дочь. При слове «дочь» я вся сжалась. Но Викентьев не стал развивать семейную тему, несмотря на старания Верунчика. Зато он охотно рассказал о том, что любит путешествовать, объездил практически весь мир, любимое занятие — горнолыжный спорт. Наконец интервью закончилось и Верунчик выразительно посмотрела на меня.
— А сейчас наш фотограф сделает несколько фотографий.
— Пожалуйста.
Я достала из сумки фотоаппарат и дрожащими руками навела объектив на Вячеслава Александровича. Щелк. Щелк.
— Здесь присутствует кто-нибудь из членов вашей семьи? Можно сделать семейную фотографию?
— Конечно. Одну минуту. — Он позвонил по мобильному: — Надежда Игоревна, пригласите сюда, пожалуйста, Анжелу. Сейчас придет моя дочь.
Наступило молчание.
— Вам нравится ваша работа? — обратился Вячеслав Александрович к Верунчику, чтобы заполнить возникшую паузу.
Подруга невольно смутилась.
— Да. Очень, — выпалила она.
Это была сущая правда. Верунчику действительно нравилась вся эта суета, беготня, горящие репортажи, фуршеты. В этой кипящей жизни она находила глубокое удовлетворение. Наши встречи, к сожалению, происходили все реже и реже, но я понимала, что в этом нет ничьей вины: просто жизнь разводила нас в разные стороны. И я оставалась все в большем и большем одиночестве…
— А вам? — обратился ко мне президент «Алрота».
Ну что я могла сказать ему? Что я — самозванка и калиф на час? Фиговый листочек на славном глянце «Планеты женщин»? Все эти мысли пронеслись в моей голове с быстротой молнии, но в ответ я лишь выдавила с натянутой улыбкой:
— Нравится.
— Она у нас недавно работает, — пришла ко мне на выручку Верунчик.
— Это хорошо, когда работа нравится. Есть в чем найти отдых. — В голосе Вячеслава Александровича прозвучали странные нотки горечи.
В комнату входят Надежда Игоревна с Анжелой. Мы все встали.
— Моя дочь Анжела, — представил ее нам Вячеслав Александрович.
— Очень приятно, — в один голос сказали мы с Верунчиком.
— Эти славные девушки из журнала «Планета женщин». Они хотят сфотографировать нас вместе.
— Знаю такой. Неплохой журнальчик.
По одному тону этой девушки я сразу поняла две вещи: она безумно избалована и знает себе цену. Внутренне я всегда завидовала таким уверенным в себе девушкам. Они представлялись мне победительницами жизни. Это для них открывались роскошные бутики и казино, горели огни ночной Москвы и призывно сверкали витрины ресторанов. У Анжелы был капризно-манерный голос и рассеянный взгляд. Всем своим видом она показывала, как ей все в жизни надоело и обрыдло.
— Как нам становиться? — обратился ко мне Викентьев.
— Композиция должна быть интимно-семейной, — встряла Верунчик. — Будет лучше всего, если вы сядете на диван.
Викентьевы сели на диван. Из-под бирюзового платья Анжелы виднелись серебристые шпильки.
— Анжела, наклоните голову чуть вправо. К отцу. А вы развернитесь влево, — командовала подруга. — Аврора! — раздался боевой клич Верунчика. Мне показалось, что сейчас раздастся «пли!». Я нажала на кнопку фотоаппарата. Один раз, другой.
— Я могу встать? — Не дожидаясь ответа, легким пружинистым движением Анжела поднялась с дивана и обратилась к отцу. — Я пойду.
— Подожди, — нахмурился тот. — Мне надо с тобой поговорить.
— Потом. Меня ждет Руслан.
Руслан — это был, наверное, тот самый восточный молодой человек, с которым я ее уже видела.
— С Русланом встретишься после.
— Нет. — Вместо манерности в голосе послышалось щелканье хлыста.
