– Нет-нет, успокойтесь, доктор Мэйфейр. Я прекрасно
себя чувствую. Просто, когда происходит нечто подобное, организм как-то
реагирует – напрягается, что ли? Или это называется по-другому? Возможно, я,
сам того не сознавая, пугаюсь? Не знаю, как объяснить. Однажды, еще в детстве,
я катался в Поншатрен-Бич на «русских горках». Так вот, когда мы взлетели на
самый верх, я вдруг решил, что на этот раз ни за что не стану напрягаться, а,
наоборот, перед тем как наша тележка с головокружительной скоростью помчится
вниз, совершенно расслаблюсь. И вот тогда произошло нечто странное. Я
почувствовал не то колики, не то спазмы в желудке и в легких. Очень болезненные,
должен сказать. Словно все мышцы тела вдруг непроизвольно сжались. И в бассейне
я испытал примерно то же самое. А если быть точным, то ощущения были
практически совершенно такими же.
Роуан задумалась. Она долго сидела, погруженная в свои
мысли, не двигаясь, обхватив себя руками за плечи и крепко сжав губы.
– Случается, что стресс, который люди испытывают на
«русских горках», заканчивается смертью от инфаркта, – тихо произнесла она
наконец. – Точно так же, как и любой другой стресс.
– Я не собираюсь умирать.
– Откуда вдруг такая уверенность?
– Я уже умер однажды, – хмыкнул Майкл. – И к
тому же сейчас не время делать это во второй раз.
– Очень остроумно, – с горькой усмешкой
откликнулась Роуан.
– Но я серьезен как никогда.
– Не смей больше ходить туда один. Не давай этому
существу ни малейшего шанса проделать с тобой еще что-либо подобное.
– Да все это просто бред собачий, Роуан. Я ни капельки
не боюсь чертова призрака. А главное – мне нравится бродить по особняку. И еще…
– Что еще?
– Это существо все равно рано или поздно появится.
– А почему ты так уверен, что это был именно
Лэшер? – ровным тоном спросила Роуан. Лицо ее при этом оставалось
совершенно спокойным. – А что, если с тобой говорил действительно Лангтри?
А что, если Лангтри хочет, чтобы ты бросил меня?
– Ерунда.
– Никакая не ерунда.
– Послушай, давай оставим эту тему. Я просто стремлюсь
быть полностью откровенным с тобой и не хочу что-либо скрывать. Такой же
откровенности, кстати, я жду и от тебя.
– Еще раз прошу: не ходи туда. – Роуан нахмурилась
и продолжала настаивать на своем. – Во всяком случае, один, да еще и
ночью. Не ищи приключений на свою голову.
Майкл лишь иронически усмехнулся.
Роуан встала и вышла из комнаты. Майкл еще никогда не видел,
чтобы она вела себя так нарочито торжественно. Через минуту она вернулась, неся
в руке свою черную кожаную сумку.
– Будь любезен, расстегни, пожалуйста рубашку, –
попросила она, доставая из сумки стетоскоп.
– Что? Да в чем, собственно, дело? Я не понимаю. Это
что – шутка?
Какое-то время Роуан молча стояла прямо перед ним со
стетоскопом в руке и смотрела в потолок, но потом не выдержала и улыбнулась.
– Давай поиграем в доктора. Согласен? А теперь будь
хорошим мальчиком – расстегни рубашку.
– Только если ты снимешь свою, – хмыкнул Майкл.
– Договорились. Но после тебя. – Роуан села
рядом. – А если захочешь, я даже разрешу тебе послушать, как бьется мое
сердце.
– Ну-у… Если так… Господи, Роуан, эта штука такая
холодная!
– Я грею ее в руках, только когда имею дело с
маленькими детьми.
– А что, по-твоему, большие смелые парни вроде меня не
чувствуют ни жары, ни холода?
– Не пытайся рассмешить меня. Дыши медленно и глубоко.
Майклу не оставалось ничего другого, кроме как повиноваться.
– И что ты там услышала? – спросил он, когда Роуан
выпрямилась и убрала стетоскоп обратно в сумку.
Она села рядом и прижала пальцы к внутренней стороне его
запястья.
– Ну, что скажете, доктор? – снова задал вопрос
Майкл.
– По-моему, вы совершенно здоровы. Никаких шумов.
Никаких врожденных заболеваний, нарушений функции внутренних органов или других
серьезных проблем.
– Ах, как мил этот старичок Майкл Карри! И что же
подсказывает вам пресловутое шестое чувство?
Роуан склонилась к нему, протянула руки и легко коснулась
ими шеи, а потом ее пальцы скользнули вниз, в расстегнутый воротник рубашки, и
стали ласково поглаживать Майкла по груди. Все ее движения были такими
удивительно нежными и так отличались от ее обычной манеры поведения, что у
Майкла мурашки побежали по спине. Он почувствовал, как глубоко внутри
зарождается страсть, как она стремительно разгорается, превращаясь в яркий
костер…
Он едва ли не с ужасом сознавал, что еще немного – и эта
страсть превратит его в настоящего дикого зверя. Однако Роуан вдруг застыла.
Она, без сомнения, понимала, что с ним творится, однако лицо ее сделалось
бесстрастным и больше походило на маску, а обращенные на него глаза словно
остекленели. В душу Майкла закралась тревога.
– Роуан… – негромко позвал он.
Она медленно убрала руки, но потом, будто очнувшись от сна,
вновь шаловливо провела пальцами по его телу, погладила бедра и
многозначительно поцарапала ногтями выпуклость на джинсах…
– Так что же все-таки говорит тебе шестое
чувство? – повторил Майкл свой вопрос, едва сдерживая желание наброситься
на нее и разорвать в клочья все, что на ней надето.
– Оно говорит, что ты самый красивый и соблазнительный
мужчина из всех, с кем мне когда-либо доводилось лежать в одной постели, –
томным голосом ответила она. – Что, влюбившись в тебя, я поступила на
удивление мудро и правильно. И что наш первенец будет потрясающе красивым,
крепким и сильным ребенком.
– Ты издеваешься надо мной, да? Ты не могла все это
увидеть. Признайся, что я прав.
– Прав. Но именно так все есть и будет. – Роуан положила
голову ему на плечо, а он в ответ крепко обнял и прижал ее к себе. – Нас
ожидают чудесные события, и они непременно произойдут, потому что мы этого
хотим. А пока предлагаю тебе забраться под одеяло и сделать первый шаг к
осуществлению наших желаний…