Какой он любящий, какой внимательный. Даже когда Роуан не
захотела возвращаться в город на День благодарения, он уступил. Тетушка Вив,
разумеется, сразу получила приглашение отобедать у Беа. И все простили молодых
за то, что они остались во Флориде: в конце концов, это их медовый месяц и они
вправе провести его так, как сочтут нужным.
День благодарения отметили тихо, по-семейному, устроив обед
на двоих на террасе. В тот же вечер над Дестином разбушевалась гроза. Холодный
ветер сотрясал стеклянные окна и двери. По всему побережью отказало
электричество. Наступила дивная естественная темнота.
Они проговорили несколько часов у камина: и о Малютке Крисе,
и о том, в какой комнате устроить детскую, и о том, что Роуан не позволит своей
работе мешать общению с ребенком первые пару лет – она будет каждое утро
проводить с малышом, и до полудня ни о каком медицинском центре не может быть и
речи, – ну и, само собой, они наймут побольше прислуги, чтобы все катилось
как по маслу.
Слава богу, Майкл не спросил прямо, видела ли она «ту
чертову тварь». Роуан не была уверена в том, что сумела бы солгать в
создавшихся обстоятельствах. Тайна была заперта внутри ее, как в потайной
комнате Синей Бороды, а ключ выброшен в колодец.
Дни становились холоднее. Скоро у нее не будет предлога
оставаться здесь дольше. Она понимала, что следует вернуться.
И почему она не расскажет все Майклу, почему не расскажет
Эрону? Или это тоже своего рода попытка убежать, спрятаться от
действительности?
Но чем дольше она оставалась во Флориде, тем лучше начала
разбираться в своих поступках и внутренних конфликтах.
Ей хотелось поговорить с этим существом. Воспоминания о нем
нахлынули мощным потоком, создав почти реальное ощущение его присутствия, и все
из-за того, что ей никак не давал покоя его голос – нежный и проникновенный.
Да, ей хотелось узнать его! Все происходило именно так, как предсказал Майкл в
ту ужасную ночь, когда умерла старуха. Что такое этот Лэшер? Откуда он взялся?
Какие тайны скрывались за маской его печального безукоризненного лица? Что он
может рассказать о двери-портале и тринадцати ведьмах?
Ей стоило лишь позвать его, как Просперо звал Ариэля.
Сохранить тайну и произнести его имя.
«Но ты сама ведьма, – напомнила себе Роуан с чувством
вины в душе. – И всем это известно. Они обо всем узнали в тот день, когда
ты говорила с Гиффорд; они догадались по неистовой силе, исходившей от тебя;
то, что другие воспринимают как холодность и хитрость, на самом деле не что
иное, как темная сила. Старик Филдинг был прав в своем предостережении. И Эрон
тоже знает. Конечно, знает.
Все знают, кроме Майкла, а его так легко обмануть».
А что, если больше никого не обманывать, если закончить
игру? Возможно, ей не хватает смелости принять такое решение. А быть может,
виной всему ее внутреннее сопротивление? Или желание заставить дьявольское
отродье подождать, как он заставлял ждать ее?
Как бы там ни было, она больше не испытывала к нему того
безграничного отвращения, которое каждый раз охватывало ее при воспоминании об
инциденте в самолете. Гнев пока не прошел, но любопытство постепенно побеждало…
В первый по-настоящему холодный день Роуан, надев теплый
свитер и брюки, вышла на залитый солнцем пляж и с наслаждением подставила лицо
бодрящему ветерку. Точно так же она часто сидела на своей открытой всем ветрам
террасе в Калифорнии. Майкл спустился и присел рядом, чтобы вновь поговорить о
возвращении.
– Послушай, накопилась тысяча дел, – сказал
он. – Тетушке Вив нужны ее вещи, оставшиеся в Сан-Франциско. Ты ведь
знаешь, как упрямы бывают старики. Да и дом на Либерти-стрит закрыть некому,
кроме меня. А еще я должен отдать кое-какие распоряжения по поводу моего
старого склада. Только что опять звонил бухгалтер: кто-то хочет взять в аренду
помещение, так что я должен туда поехать и самолично проверить опись…
Он привел еще целую кучу доводов: нужно продать пару зданий
в Калифорнии, сдать там внаем свой дом, отправить вещи… И так далее, и тому
подобное. Но самое главное – его ждала в Новом Орлеане только что созданная
фирма на Мэгазин-стрит. Бизнес требовал его присутствия. Дело стоящее и,
несомненно, выгорит…
– Если уж нужно туда лететь, то лучше сейчас, а не
позже, – убеждал он Роуан. – Уже почти декабрь. Рождество на носу. Ты
понимаешь?
– Конечно понимаю. Давай уедем сегодня вечером.
– Но тебе совсем не обязательно уезжать. Можешь
оставаться здесь, во Флориде, до моего возвращения. А хочешь – и дольше.
– Нет, я с тобой, – заявила Роуан. –
Немедленно начну собирать вещи. Нам и правда пора возвращаться. Сейчас-то
тепло, но утром, когда я вышла из дома, холод пробирал до костей.
Майкл кивнул.
– И тебе это не понравилось? Она рассмеялась.
– Все же здесь не так холодно, как в Калифорнии. Он
снова кивнул.
– Открою тебе секрет: будет еще холоднее. Гораздо
холоднее. Зима в этих краях тебя удивит. Говорят, во всех южных штатах нынче
ожидаются морозы. А мне это даже нравится. Сначала умопомрачительная жара, а
потом – иней на стеклах.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – кивнула Роуан
и добавила, но уже не вслух: «И люблю тебя. Люблю так, как никогда никого не
любила».
Майкл ушел, а она откинулась в деревянном шезлонге, склонила
голову к плечу и, безвольно уронив руку в мягкий мелкий песок, задумалась. Воды
простиравшегося перед ней залива отливали на солнце тусклым серебряным светом –
картина для этого времени суток нередкая. Роуан набрала пригоршню песка и
медленно пропустила его сквозь пальцы.
– Настоящий… – прошептала она. – Такой
настоящий…
Не слишком ли удачно все складывается? Майклу предстоит
уехать из Нового Орлеана, а она останется одна в особняке. Очень смахивает на
заранее продуманный план. А она-то тешила себя мыслью, что сама распоряжается
собственной судьбой.
– Не перестарайся, друг мой, – прошептала Роу-ан,
обращаясь в пространство, навстречу холодному морозному ветру. – Не тронь
мою любовь, иначе я тебя никогда не прощу. Проследи, чтобы он вернулся ко мне
живым и здоровым.
Уже в машине Роуан ощутила легкий укол возбуждения: перед
глазами на миг промелькнуло лицо, которое она увидела в темной кухне, а в ушах
снова зазвучал тихий мелодичный голос. Ласка… Но об этом она не будет сейчас
думать. Только когда Майкл благополучно доберется до Калифорнии, только когда
она останется в доме одна…
