– Да, дрожу, но это все пустое… Жорж! Тебе необходимо стрелять первым, поскольку Пушкин – опытный дуэлянт, который не промахнется. Ты не должен дать ему этого шанса.
– Ты напрасно беспокоишься, – усаживаясь в кресла, заметил Дантес. – Я хороший стрелок, да ты и сам это знаешь. Да, у меня была всего одна дуэль, да еще дома, во Франции, ну и что из того? Я ни в чем не уступаю Пушкину и, разумеется, всегда смогу выстрелить первым.
– Прекрасно, – судорожно кивнул барон, – рад слышать. Теперь вторая просьба – не убивай его! Достаточно только ранить, и ранить так, чтобы лишить возможности произвести ответный выстрел.
– Это я понимаю, но почему бы мне его не убить?
– Ты и сам знаешь, что по законам этой варварской страны после дуэли убийцу ждет виселица.
– Неужели ты спокойно отдашь меня в руки палача? – с усмешкой поинтересовался кавалергард.
– Шутить не время, мой друг. Император тебя не любит, а потому мои связи могут оказаться бессильными.
– Но чем же я заслужил немилость его величества?
– О боже! А то ты сам этого не знаешь! Сорок четыре взыскания по службе – и это всего за два года! Да и потом, он сам ревнует Натали не менее ее мужа. Поэтому я еще раз повторяю – не рискуй понапрасну! Желания правителей непредсказуемы…
– Хорошо, – немного подумав, кивнул Дантес и, встав с кресел, прошел к окну, – тебе не стоит ни о чем волноваться. Достаточно раны? Будет ему рана!
– Но рана не смертельная! – настойчиво повторил барон. – Прострели ему руку или ногу.
– Ты мог бы поставить передо мной и более трудную задачу! – неожиданно развеселился Дантес, хотя чуткое ухо приемного отца мгновенно уловило в этой веселости немалую долю фальши. – Например, отстрелить ему нос или нечто другое, чем он так долго грешил…
Барон осуждающе покачал головой:
– Твоя веселость абсолютна неуместна. Будь же серьезен, ради всего святого! Дуэль с разъяренным мужем – это не взаимный обмен эпиграммами где-нибудь на придворном балу!
– О да! Особенно когда он, как затравленный олень, грозно выставит вперед свои ветвистые рога!
– Ну вот, ты опять!
– Хорошо, хорошо, – наконец-то сдался Дантес, впервые за всю беседу заговорив серьезным тоном. – В конце концов, я всегда был и буду вашим преданным и любящим сыном, а потому полностью выполню все ваши указания. Господин Пушкин получит несмертельную рану, и на этом наша дуэль будет закончена. А теперь позвольте откланяться…
В эту минуту Дантес вдруг заметил, что во встревоженных глазах барона выступили слезы. Только теперь он осознал всю глубину и тяжесть его мрачных ожиданий, после чего и его самого внезапно охватило зловещее предчувствие надвигающейся трагедии. К горлу подкатил вязкий ком, мешавший свободно дышать, и он сам чуть было не расплакался.
– Я сделаю все, как вам будет угодно, – с трудом сдержавшись, едва слышно прошептал он.
– Вот и чудно, мой милый друг. Вот и чудно, – пробормотал Геккерен. Затем он метнулся к комоду, выдвинул нижний ящик и достал оттуда сверток. Вернувшись к удивленному Дантесу, он протянул этот сверток ему и так же тихо прошептал: – Мой мальчик, ты должен надеть это незадолго до дуэли. Причем сделай так, чтобы этого никто не видел. Никто…
Дантес кивнул, щелкнул каблуками и, упрятав сверток за отворот мундира, быстро покинул кабинет.
Санкт-Петербург, Лиговский проспект, 2004 год
Под утро в зале игровых автоматов было совсем пусто. И это несмотря на то, что «однорукие бандиты», плотно теснившиеся своими никелированными боками, периодически подмигивали лампочками и издавали веселые звуки. Играла тихая музыка, а за стойкой сидели две усталые проститутки, лениво перебрасываясь с барменом ничего не значащими фразами.
Сергей расположился в самом углу и, с напряженным выражением лица, опускал в щель одну монету за другой. Недавняя – и столь нелепая! – ссора с Наташей не давала ему покоя. Довольно неожиданно для самого себя Сергей почувствовал глубокую неприязнь и даже отвращение к Никите. Его стало бесить в этом человеке, которого он когда-то так уважал и любил, буквально все!
Незаметно подкралось и то чувство, которого он боялся больше всего на свете, – появилась неуверенность в собственной невесте. Отныне для Сергея наступила самая мучительная пора, когда не спишь ночами, снедаемый мыслями о возможном предательстве со стороны любимой девушки. Причем не просто предательстве, а самой подлой измене – да еще с кем! С Никитой, то есть с человеком, которого с детства он считал своим лучшим другом!
Впрочем, зачем обвинять только Наташу? Любой человек сам выбирает предмет своей любви, и никто не имеет права лишить его этого выбора. Поэтому вся ответственность за собственное счастье или несчастье лежит на нас самих. А уж ревность – это вообще оборотная сторона любви… Точнее даже сказать, ревность – это не что иное, как похмелье любви!
От этих мыслей настроение становилось все более мрачным, и чем больше Сергей нервничал, тем больше денег просаживал. Когда на очередной кон поставить было уже нечего, он пришел в такую ярость, что стукнул кулаком по игровой панели.
– Эй, приятель, так делать не стоит! – бесцеремонно окликнул его бармен.
– Да пошел ты! – махнул рукой Сергей и полез было в карман за сигаретами.
Однако закурить ему уже не дали, поскольку из двух разных концов зала к нему с самым угрожающим видом двинулись двое охранников.
– Ладно, ребята, я ухожу! – Сергей еще надеялся уладить дело миром, однако у охранников явно чесались кулаки, а потому предстоящее развлечение было им как нельзя по душе.
«Впрочем, и мне тоже не помешает хорошая встряска!» – подумал он, бросаясь на ближайшего из охранников. Первый его удар пришелся мимо цели – тот успел ловко уклониться, и Сергей с размаха налетел на игровой автомат. Едва он повернулся, как удар охранника пришелся ему прямо в челюсть и едва не опрокинул на пол. Однако не успел второй охранник прийти на помощь первому, как Сергей снова был на ногах.
Более того, ловко боксируя в незабвенном стиле Мохаммеда Али «порхающая бабочка», он сумел отбросить своего обидчика к стене, а затем, зацепив второго охранника за лацканы пиджака, мощным ударом головы разбил ему лицо в кровь и опрокинул на пол. Пока тот стонал и ворочался, первый охранник снова бросился в бой. Но Сергей уже был готов к этому.
Основательно поднатужившись, он оторвал от пола вертящееся кресло и кинул его навстречу сопернику. Однако тот снова успел уклониться, и оно лишь опрокинуло кадку с миниатюрной пальмой, которая стояла у зашторенного окна. Сергею, правда, удалось нанести охраннику сильный удар в живот, отчего тот слегка согнулся, но тут же выпрямился. Сергей попытался было повторить удар, но на этот раз с гораздо меньшим успехом. Перед глазами вдруг поплыли красные круги, и, видимо, поэтому он не сумел уклониться от прямого удара, на этот раз свалившего его на пол.
