— Тогда существует единственное объяснение. Дюбуа, наш частный сыщик. Он знал, что Леру — ходовой товар, и мог продать нас.
— Совершенно исключено, Майк. Мы обсуждали эту возможность с Филом Сэнфордом и Лео Кимурой как раз перед твоим звонком, и они оба сказали «нет». Сэнфорд назвал нам имя французского агента своего отца, и тот порекомендовал Дюбуа. Он поручился за его честность и неподкупность. Нет, сомневаюсь, что это был Дюбуа.
— Но в чем же тогда дело? — воскликнул Барретт. — Леру сидит в гостинице и вдруг тает, как снег. Этому должно быть какое-то объяснение. Я не против того, чтобы заниматься делами, в исходе которых совершенно не уверен, но когда вмешиваются потусторонние силы — тут уж меня увольте!
— Ладно, догадками делу не поможешь. Только бессмысленная трата сил и энергии. Какая разница, что произошло, если это уже произошло. Мы проиграли раунд.
— Это был пятнадцатый раунд, Эйб.
— Ничего подобного. Выспимся, а завтра обязательно что-нибудь придумаем.
Когда усталый Барретт вернулся в вестибюль, Фей погасила сигарету, встала с дивана и встревоженно посмотрела на него.
— Миссис Сент-Клер сказала правду, Майк?
— Да.
— Мне жаль, Майк. Твои дела плохи?
— Катастрофа.
— И теперь надежды нет?
— При таких обстоятельствах… боюсь, что нет.
Фей взяла его под руку.
— Майк, тогда послушай меня. Я единственный человек, который может помочь тебе. Пожалуйста, выслушай меня.
— Что?
— Всего два слова. — Она помолчала и спустя несколько секунд сказала: — Бросай все.
Он отодвинулся и пристально посмотрел на нее.
— Бросить? То есть отказаться от защиты?
— Откажись, пока не поздно. Я буду больше восхищаться таким человеком, у которого хватило ума покинуть тонущий корабль, чем таким, который идет ко дну вместе с судном, упорно твердя, будто оно вовсе и не тонет. Помнишь, мы с отцом с самого начала считали, что ты стал не на ту сторону. Кому она нужна, эта грязная слава, да и клиенты твои — скользкие и беспринципные люди. Такие дела не для тебя, но я хотела, чтобы ты вернул долг и успокоил свою совесть. Поэтому я и поддержала тебя. Ты сделал все, что мог. Ты вернул долг Сэнфорду. Всему же есть предел. Ты не обязан ради него идти на самоубийство. Ты сказал, что сейчас дело стало безнадежным. Ради меня, ради отца, докажи, что ты настоящий мужчина и знаешь, когда можно победить, а когда нельзя. Пообещай сделать это сейчас, пока не начался этот ужасный процесс.
Майк Барретт несколько секунд смотрел на нее, потом ответил:
— Нет, Фей.
— Ты упрям, как вол. Ты что, не слышал меня? Я сказала, что твой долг Сэнфорду оплачен…
— Весь сыр-бор не из-за Сэнфорда, а из-за Джадвея. Понимаешь, я прочитал книгу. Я знаю, что Джадвей не мог быть таким, каким его изобразил Леру. Я убежден, что Леру лжет. И загвоздка, дорогая моя, только в одном: как мне, черт побери, доказать это?
4
Майк Барретт подкатил к автостоянке у больницы «Гора Синай», бросил в автомат четвертак, подождал, пока откроется полосатый шлагбаум, и въехал на территорию. Время посещений, стоянка забита. Увидев, как из дальнего ряда вырулила машина, Барретт проворно занял освободившееся место.
Часы на приборном щитке показывали десять минут четвертого. Барретт не торопился. Времени вполне достаточно, чтобы расспросить о Шери Мур, жертве изнасилования, которая по-прежнему лежала без чувств на пятом этаже.
Барретту надо было собраться с мыслями. Он отыскал трубку, набил ее, раскурил и постарался подумать о чем-нибудь веселом и жизнеутверждающем, но, вспомнив вчерашний вечер, опять впал в заупокойное настроение. Потеря Кристиана Леру оказалась страшным ударом. И Майк, как и остальные, еще не оправился от него.
Обычно утро нового дня сулило что-нибудь веселое и светлое. Но Майк, проснувшийся ни свет ни заря и проглотивший стимуляторы, понял, что настроение не улучшится. Оно, как и сам день, оставалось сумрачным и серым. Не помогла и утренняя газета. На первой странице поместили речь Дункана и сенсационное заявление миссис Сент-Клер. Мистер Леру завтра прилетает из Франции, чтобы выступить свидетелем обвинения.
В конторе не было никаких новостей, никто не нашел новых следов. Кимура продолжал искать Нормана С. Квондта, специалиста по порнографии, который купил «Семь минут» у Леру и продал их Сэнфорду. Кимура знал, что Квондт живет где-то в Южной Калифорнии, но не мог найти его.
Ланч принес некоторое облегчение, потому что после него появилось хоть какое-то дело.
Майк пообедал в шумном бистро в «Беверли-Хиллз» с доктором Йелом Файнгудом, очаровательным молодым психиатром, который занимался проблемами подростков и считал, что связи между книгами, кинофильмами и преступлениями не существует. Он даже заявил, что разделяет мнение многих коллег, будто порнографические книги сдерживают рост преступности, так как дают выход накопившейся энергии в сексуальных фантазиях. Доктор Файнгуд рассказал об исследовании двух ученых-криминалистов, Элеонор и Шелдона Глеков. Они изучили тысячу молодых правонарушителей в Бостоне и вокруг него и пришли к выводу, что главными причинами правонарушений были несложившиеся отношения в семье, плохое образование, конфликт с культурой общества, врожденные психологические проблемы и дурные пристрастия типа наркотиков, алкоголя и сексуальной распущенности. Чтение порнографических книг не относилось к числу главных причин.
— Что же могло побудить тихого и застенчивого двадцатилетнего юношу из обеспеченной семьи совершить преступление на сексуальной почве? — повторил Файнгуд вопрос Барретта. — В каждом отдельном случае причины разные, но преступления на сексуальной почве чаще всего происходят из-за сексуальной неполноценности. Изнасилование позволяет преступнику избавиться от нее. Юноши из обеспеченных семей могут таким способом просто выражать протест против родителей, злость на которых накапливалась и сдерживалась долгие годы. Часто у насильников были деспотичные родители или, наоборот, безразличные. Покажите мне юношу, который дрожит перед отцом, и вы покажете на потенциального насильника. Основной целью его насилия будет унижение своей жертвы.
Когда они выходили из бистро, Файнгуд дал адвокату последний совет:
— Я могу понять важность информации о Джадвее, но не недооценивайте и действующих лиц другого дела, дела об изнасиловании. Я знаю, что вам почти ничего не удалось узнать о Джерри Гриффите, его друзьях, семье. Тем не менее я бы посоветовал вам удвоить усилия. Я не сомневаюсь, что вы найдете причины преступления Джерри, и тогда, быть может, вам удастся убедить присяжных, что не книга Джадвея послужила детонатором этого взрыва юношеской сексуальности. На вашем месте я бы даже пошел дальше. Я бы не стал терять время и навел справки о восемнадцатилетней девушке, которую изнасиловал Джерри. Вы сами удивитесь, что вам откроет изучение и насильника, и его жертвы. Я не даю вам гарантий, что эта информация приведет к чему-нибудь конкретному, но просто советую вам заглянуть во все углы. Ну что ж, счастливо! Держите меня в курсе. Я с нетерпением жду начала суда и своего выступления в качестве свидетеля. Мне известно, что у обвинения свидетелем будет такой известный психиатр, как доктор Роджер Тримбл. Ничего, я смогу постоять за себя.
