Усилием воли ему удалось вызвать в сознании разные картинки ждущей его жизни в довольстве и достатке: внушительный особняк в Бель-Эйре, слуги, «бентли» с шофером и собственный самолет «лир», вилла на Кэй-Ферра, дружба со знаменитостями, высший свет и величественная прекрасная Фей рядом. Обыденная бессмысленная жизнь. Хорошая, самая лучшая.
Что еще нужно мужчине?
Он повернул голову и улыбнулся Фей.
— Я люблю тебя, дорогая, — сказал Майк Барретт.
5
Наутро, ровно в десять, раздался звонок. Майк Барретт открыл дверь и впустил миссис Изабель Воглер.
Она оказалась дородной седовласой женщиной лет сорока пяти, в нарядной шляпке, украшенной искусственными цветами. Пухлые щеки, глаза, окруженные сеточкой морщинок. Над верхней губой чуть проступали маленькие усики, массивный второй подбородок колыхался при ходьбе, зато темное платье было чистым и опрятным. Миссис Воглер, при всей ее тучности, была удивительно проворна в движениях.
Она вышла на середину гостиной и быстро огляделась по сторонам.
— У вас не так уж много работы. Я написала в газетном объявлении, что я опытная экономка. Сколько у вас комнат?
— Кроме этой, еще спальня, ванная комната и кухня, — ответил Барретт.
— Где они?
— Позже, — сказал Барретт и показал на стул.
Миссис Воглер села и проворчала:
— Никогда не упускаю возможности посидеть. Когда занимаешься уборкой, так за целый день настоишься на ногах, что сидение превращается в настоящий отдых.
Барретт сел на диван напротив, взял из пепельницы трубку и приподнял ее.
— Не возражаете? — поинтересовался он.
— Ничуть. Мистер Воглер, мир праху его, курил трубку, но даже его ужасная трубка лучше, чем сигары. Можете курить свою трубку, мистер Барретт, и не обращайте на меня внимания. Трубка красит мужчину, несмотря на то что от нее в мебели много дырок.
Барретт закурил. Через слегка приоткрытую дверь спальни виднелась неубранная кровать. Перед своим уходом в два часа ночи Фей заставила его пообещать, что вечером они поужинают вместе. Барретт вновь посмотрел на миссис Воглер. Он пока не знал, как лучше подступиться к этой потенциальной свидетельнице, которую ему помогла найти Мэгги Рассел и которую он заманил к себе обманным путем.
— Трудно добираться из Ван-Найса в западный Лос-Анджелес? — полюбопытствовал он.
— Никаких проблем. У меня колымага… Разве мой мальчик не сказал вам о ней? Сейчас дети только и думают, что о телевизоре, и ничего не помнят.
— Мы очень хорошо поговорили с вашим сыном. Не могли бы вы немного рассказать о себе, миссис Воглер?
— Вы хотите?..
— Я хочу сказать, не могли бы вы мне рассказать о себе и изложить ваши условия?
— Я вам уже говорила, у меня большой опыт и на меня можно положиться. После смерти мистера Воглера восемь лет назад я стала бедной вдовой с ребенком, которого нужно растить. С тех пор я почти все время работала экономкой, но могу быть и кухаркой, если не нужно готовить что-то особенное. Пока сын был совсем маленьким, я жила с ним у хозяев, но, когда он подрос, а я ушла с последней постоянной работы, я решила, что у него должен быть собственный дом. Я перешла на повременную работу, но она мне не нравится. Мне нужна такая работа, чтобы я знала, что нужно приходить три-четыре дня в неделю, или даже лучше всю неделю с девяти до пяти, и получать деньги, на которые можно прожить. Я экономлю как могу.
— Вам нужны деньги?
— У меня есть небольшой счет в банке, но он слишком мал, чтобы обеспечить безбедное будущее. В следующем году или через год я хочу накопить достаточно денег, чтобы вернуться в свой родной городок. У меня там друзья и родственники, и я хочу навсегда поселиться там с сыном. Я родилась в Топике, штат Канзас. Мне понадобятся деньги на одежду и дорогу, если я хочу, чтобы все было, как положено. Поэтому мне нужна постоянная работа, мистер Барретт.
— Я как раз хочу заплатить вам приличную сумму, — заявил Барретт. — Вы говорили о своей последней постоянной работе, когда жили у хозяев. Когда это было?
— Года полтора назад.
— И у кого вы тогда работали?
Она опустила голову, и ее лицо утонуло в двойном подбородке.
— У мистера Гриффита, мистера Фрэнка Гриффита.
— Знакомое имя, — заметил Барретт.
— Это известный человек. Он владеет рекламными агентствами и…
— Да, точно, «Рекламное агентство Фрэнка Гриффита». Сколько вы проработали у него, миссис Воглер?
— Около двух лет.
— Это хорошая рекомендация. У вас есть от него отзыв или, может, он даст его вам сейчас?
Миссис Воглер погрустнела и сложила полные руки.
— Нет, у меня нет отзыва от мистера Гриффита, и я не смогу его получить сейчас. В этом моя беда, и это несправедливо. Когда я рассказываю людям о мистере Гриффите… они смотрят на меня так, будто я вру. Все считают, что обычной домашней прислуге нельзя верить, когда она обвиняет такого известного человека, как мистер Гриффит. Но поверьте мне, клянусь головой своего единственного ребенка, я не вру, мистер Барретт.
— В чем не врете?
— В том, что мистер Гриффит несправедливо уволил меня и не дал положительного отзыва. Он поступил со мной очень несправедливо. И мне с тех пор было трудно найти работу.
Барретт вновь закурил. Развязка приближалась.
— Уверяю вас, миссис Воглер, то, что вас уволили без отзыва, никак не повлияет на мое решение. Мне просто любопытно узнать, что произошло. Расскажите вашу историю. — Он сделал паузу и добавил: — Послушайте, я только сейчас вспомнил. Фрэнк Гриффит… Это не о его сыне постоянно говорят по телевизору и пишут в газетах?
Поросячья физиономия миссис Воглер задрожала, как желе.
— Тот самый. А парень — Джерри Гриффит. И через сто лет мне не понять этого, потому что я знаю этого мальчика, как своего собственного сына. Вернее, тогда знала, но это было не так уж и давно. Никогда не поверю, что человек может так сильно измениться за полтора года. Он был славным мальчиком, самым приятным человеком в доме. Джерри весь в свою мать, хотя она и странная женщина. С ними можно было бы мириться, кабы не их старик. Он невыносимый человек, но об этом никто не знает. Если бы люди только знали…
— Что знали, миссис Воглер?
— Мистер Барретт, только не подумайте, что я отношусь к людям, которые распускают сплетни и говорят плохое о своих хозяевах, но этот мистер Гриффит… Я с трудом выносила его. Вы бы только видели, как он командовал в доме… Слава богу, он часто ездил по делам. Но если бы вы видели, как он обращался со своей женой, вам бы захотелось спрятаться под обои. А как он вел себя с сыном и со мной! Со мной он обращался будто с какой-то бродячей кошкой. Больше всего меня злило даже не то, как он обращался со мной. За мальчика обидно. Все время во мне росла злость, но я помнила, что я всего лишь прислуга, и ни во что не вмешивалась до тех пор, пока в один прекрасный день мое терпение не лопнуло и я не выложила ему все начистоту, как сделал бы любой нормальный человек. Я вам скажу точно, мистер Гриффит не привык, когда ему перечат. Через час после нашего разговора я была уволена без всяких рекомендаций, будто никогда там не работала. Сами понимаете, что я не могла попросить у него отзыв.
