Тут Ренделл не скрыл своего скепсиса:
— Как он мог сделать это, не опасаясь, что его не схватят на месте?
— Он сделал это, — твердо заявил священник. — Не знаю, как это ему удалось, поскольку и он сам не рассказал об этом Пламмеру. Но мне кажется, что Лебрун способен на все. Опять же, вы не должны забывать, что это человек, обладающий бесконечным терпением. Сразу же после того, как запечатанные подделки папирусов и пергамента были захоронены, он решил, пройдет несколько лет, для того чтобы запечатанный кувшин и каменный блок сделались неотличимыми от остальных развалин, чтобы на них отпечатался ход времен, чтобы они казались такими же древними, как и то, что хранится в них. За это время итальянское правительство дало разрешение на проведение раскопок в Остиа Антика; Лебрун следил за событиями, надеясь на то, что его подделку при случае выкопают. Но раскопки велись не достаточно интенсивно. В это же самое время Монти продолжал публиковать свои радикальные статьи, продвигая собственные идеи относительно возможности обнаружения документа Q в Италии, но в результате более консервативные коллеги лишь осуждали и осмеивали профессора. Читая обо всем этом, слыша про академические споры, Лебрун полагал, что, осаждаемый ученой критикой, профессор Монти изо всех сил будет желать доказать, что его идеи вовсе не были смешными. И Лебрун решил, что настало время действовать. Поэтому семь лет назад, как сам Лебрун рассказывал Пламмеру на парижском кладбище, он надумал связаться с профессором Монти в университете. И, как оказалось, психологический расчет Лебруна был абсолютно верен.
— Вы хотите сказать, что Монти клюнул? — удивленно спросил Ренделл. — Но на что?
— На небольшой фрагмент папируса с арамейским текстом, который Лебрун принес с собой, — ответил на это домине де Фроом. — Лебруна нельзя недооценивать. Он дьявольски умен. Из папируса номер три с Евангелием от Иакова он удалил два фрагмента, небрежно оборвав их, чтобы захороненный папирус был максимально похож на настоящий, объеденный временем. Один из этих фрагментов он оставил без изменений, а у второго изменил форму и написал поверху текст. Именно этот кусок он представил профессору. Лебрун подозревал, что его обязательно спросят о том, как этот папирус попал к нему в руки. На это он ответил, что является любителем, занимающимся римской историей первых веков нашей эры, что он давно уже пишет книгу о Риме и его колониях этого периода, что на выходные он часто посещает старинные места, связанные с торговлей раннего Рима. Поскольку Остиа во времена Тиберия и Клавдия была оживленным морским портом, Лебрун, якобы, провел массу времени там, среди развалин, пытаясь представить себе, каким мог быть порт почти две тысячи лет назад, чтобы затем внести это в собственную книгу. Лебрун рассказал профессору, что в округе его уже узнали, и в один прекрасный воскресный день — именно так он и говорил — маленький сорванец робко предложил ему купить сувенир. И это был тот самый фрагмент папируса, который Лебрун принес Монти.
— А разве Монти не полюбопытствовал, откуда мальчишка сам взял папирус? — перебил Ренделл голландца.
— Естественно. Только у Лебруна был готов ответ на все. Он объяснил, что сорванец со своими юными друзьями любили копать пещеры в окружающих холмах, и вот как раз неделю назад они выкопали небольшой запечатанный горшок, который разбился на кусочки, когда они пытались достать его полностью. Внутри были какие-то куски старинной бумаги, многие из которых рассыпались в пыль, но несколько остались целыми. Ребятишки использовали эти кусочки в собственных играх, они им заменяли деньги, но потом они им надоели. Но этот мальчишка сохранил свой кусочек, считая, что его можно будет продать любителю-исследователю за несколько лир. Лебрун при этом сообщил, будто приобрел папирус за какую-то ничтожную сумму, поскольку не был уверен в ценности своего приобретения, но потом он возвратился к себе в Рим и обследовал находку более тщательно. И практически сразу же, поскольку хорошо разбирается в древних рукописях, он увидал возможную значимость этого фрагмента. Сейчас же он принес его профессору Монти, руководителю археологического отделения Римского университета для подтверждения подлинности. По словам Лебруна, Монти поначалу был настроен скептично, но папирусом заинтересовался. Он попросил, чтобы Лебрун оставил находку ему на неделю, чтобы он мог получше ознакомиться с ней. Ну а что произошло потом, вы и сами можете представить.
Ренделл внимательно слушал. Точно так же, как в свое время он долго сомневался в истории, стоящей за Воскрешением Два, точно так же, с сомнением, он относился и к объяснению этой истории Лебруном. Обе истории были одинаково уместными. Тем не менее, только одна версия могла быть правдивой.
— Более всего, домине, меня интересует, что Роберт Лебрун придумал дальше.
Де Фроом внимательно поглядел на него.
— Вы относитесь к этому делу столь же скептически, как поначалу профессор Монти. — Он усмехнулся. — Думаю, вы бы убедились, точно так же, как и профессор спустя неделю после того, как ему принесли фрагмент папируса. Когда Лебрун неделей позже появился в университете, Монти принял его по-царски и закрылся с ним в своем кабинете. Монти не скрывал собственного возбуждения. Как вспоминает Лебрун, он был вне себя от волнения. Монти заявил, что он внимательно изучил фрагмент и уже нисколько не сомневается в его аутентичности. Похоже, что этот фрагмент является частью кодекса с записью Нового Завета, причем, записью, предшествующей всем известным. Он даже может предшествовать самым ранним известным евангелиям, то есть, Евангелию от Марка, которое приписывается к 70 году нашей эры, и Евангелию от Матфея, которое, как считается, было написано в 80 году нашей эры. Если сохранился этот фрагмент, то могут быть и другие. Если же будут найдены и другие фрагменты, тогда они могут представлять самое невероятное открытие в библейской истории. Если Лебрун направит его на место находки, Монти готов получить все необходимые разрешения и начать поиски. Лебрун был готов сотрудничать, но у него имелось два условия. Первое, он настоял на том, что если раскопки закончатся успешно, он получит половину денег, которые заработает на них профессор Монти. А вторым условием было то, что Лебрун останется в тени, его собственная роль во всем предприятии будет держаться в тайне, имя его никогда не будет не то что обсуждаться, но даже и упоминаться профессором, поскольку в Италии он чужак — ну не мог он открыть профессору свое криминальное прошлое — и он совершенно не желает никакой рекламы, так как в этом случае могли бы выплыть грешки юности, а вместе с ними — высылка с новой родины. Профессор Монти согласился на оба эти условия, и договор между ними был заключен.
— И после того профессор Монти начал раскопки по соседству с Остиа Антика?
— Да, именно в том месте, куда направил его Лебрун. Он даже составил для профессора карту. Через шесть месяцев после всех необходимых приготовлений профессор начал копать. Еще через три месяца он обнаружил пустотелый пьедестал статуи, в котором находился так называемый второй запечатанный сосуд, тот самый, внутри которого и были папирусы с Евангелием от Иакова и Пергамент Петрония. И вот теперь, спустя шесть лет, сегодня, мир готов получить пятое Евангелие со своим историческим Иисусом под обложкой Международного Нового Завета.
