Этого просто не могло случиться. Но случилось.
А может, виновата она сама? Сегодня она так сосредоточилась на том, чтобы сыграть роль получше и превзойти предыдущие результаты, что, по-видимому, слишком погрузилась в эту роль. Актер должен играть, а не превращаться в свою роль. Как только он это сделает, он может забыть, что играет. Он может шизонуться, стать личностью, чуждой самому себе. Как бедный доктор Джекил, слишком часто превращавшийся в мистера Хайда и в конце концов, против собственной воли окончательно в него переселившийся.
Да, очевидно, так оно и случилось. Она позволила себе забыться, и едва мозг ее и здравый смысл лишились контроля, как влагалище взяло верх, подавило ее и отправилось своим путем.
Но теперь голова ее уже остыла.
Да, дамы и господа, несмотря на временную задержку по вине нашей ведущей леди, шоу будет продолжено. Браво. Молодцом. Шоу будет продолжаться бесконечно. Вечер еще не кончен.
Она погрузила кончики пальцев глубоко в его бицепсы и прижалась губами к уху. Он зашевелился, и она прошептала:
— Спасибо, дорогой, вечное тебе спасибо. Ты сделал меня очень счастливой. Ведь ты знаешь, что ты сделал, да?
Он смотрел на нее расширенными зрачками, молча.
Она улыбнулась и кивнула.
— Ты заставил меня кончить. Ты единственный, кто добился этого. Ты неподражаем. Я никогда не забуду этого, любимый, и никогда не перестану любить тебя.
— Ведь ты не шутишь, правда, не шутишь? Надеюсь, да, потому что я так люблю тебя. Я никогда не представлял себе такую совершенную любовь.
— Это все ты, — страстно убеждала она. — Ты мой идеал мужчины. Благодаря тебе я могу переносить это заключение. Благодаря тому, что ты мне даешь, мне легче выдержать других. Я люблю тебя так же, как ненавижу их. И именно сейчас я первый раз могу сказать от чистого сердца, что я… я рада, что ты привез меня сюда. И хочу добавить еще кое-что…
Она обеспокоенно замолчала.
Он сочувственно смотрел на нее.
— Что, Шэрон? Я хочу узнать.
— Ну, хорошо. Ничего особенного, но это важно для меня. И поклянись, что не будешь смеяться, когда я тебе скажу.
— Клянусь, — торжественно обещал он.
— Ты примешь меня за сумасшедшую, когда я скажу тебе: я начинаю кое чем гордиться. По сути, это внушает мне веру в тебя и твою любовь. — Она перевела дыхание и продолжала: — Я рада, что ты похитил меня из любви, а не из-за денег. Сделать это из любви — можешь смеяться, но это романтично. Другое дело, сделать это, чтобы разбогатеть, получить кучу денег взамен моей свободы, — это низменно. Хуже того, преступно. Но когда я позже подумала о том, что ты рискнул жизнью, похищая меня, потому что любил и желал меня, а вовсе не из-за моих денег, — тут я поняла большую разницу. Если бы ты и другие привезли меня сюда и держали в плену просто ради выкупа, я презирала бы вас, как обычных преступников, и это сделало бы весь эпизод гадким и жестоким.
— Но никто из нас не думал о выкупе, Шэрон, ни одной минутки. Мы даже не обсуждали это. Деньги не были частью нашего плана. Мы просто хотели тебя. И ты можешь этому верить.
— Я уже верю. Вначале не верила. Мне казалось, что вас интересуют деньги. Но теперь это единственный плюс, который я отдаю другим. Я ненавижу их, но не столь сильно, потому что они не намеревались продать меня за пачку денег будто корову на бойню или рабыню.
— Это даже не приходило им в голову, Шэрон. Ни на секунду.
— Хорошо! И передай им, чтобы они не вздумали об этом думать, иначе они упадут в моих глазах и все испортят. Я понимаю, как соблазняет мысль о состоянии, которое можно получить за мое освобождение, но не позволяй им пойти на это. Я знаю, ты не простишь такой поступок и не примешь в этом участие…
— Я? Да мне за миллион лет не пришла бы в голову мысль о выкупе. У меня есть то, что мне нужно. А если они решат поменять положение, я не позволю им.
— Спасибо, дорогой. Большое тебе спасибо. — Она улыбнулась и снова притянула его голову себе на грудь. Ей не хотелось, чтобы он увидел качество ее улыбки.
Любой из ее режиссеров угадал бы, что это злая улыбка говорит о торжестве Шэрон. Но не переигрывай, Шэрон, — сказали бы режиссеры, — потому что зрители знают и ты тоже согласишься, что ты «не того поля ягода».
И все же она была удовлетворена. Она добилась последней цели, поставленной перед собой, и сделала это, не возбудив подозрений. Раньше дверца на свободу маячила где-то далеко-далеко. Теперь это расстояние заметно сократилось.
Блокнот Адама Мэлона. 26 июня
Решил увековечить начало нашей второй недели в Мас-а-Тьерра этой записью в своем тайном дневнике.
Сегодня — четверг, сразу после полудня. Я сижу на переднем крыльце, без рубашки, стараюсь ухватить немного солнца, пока пишу в этот благословенный день. Механик и Страховой агент отбыли ненадолго, что и сделало возможным обращение к дневнику. Пятнадцать минут тому назад они на вагонетке поехали проверить сохранность нашего грузовика.
Хотят удостовериться в том, что не разрядился аккумулятор, ведь мы так давно не пользовались грузовиком. Бухгалтера в последний раз видел в гостиной, дремлющим под звуки дневной мыльной оперы.
Фактически, оглядываясь на несколько дней назад, продумывая события, произошедшие с вечера понедельника, а более точно, в ранние часы утра в четверг, когда наступила кульминация (!) всего, что происходило за первую неделю нашего пребывания здесь, я понимаю, что достиг краеугольного камня в своей жизни. Чтобы избежать применения холодных клинических терминов, как и вульгаризмов, предпочитаю ссылаться на все эти памятные события посредством литературного языка. Объект и я одновременно испытали, в течение нашего эротического обручения, высшую радость «малой смерти».
Я никогда, никогда в жизни не забуду ответ Объекта на мое предложение. Кама Сутра утверждает, что голосовые реакции женщины в ответ на полное высвобождение можно классифицировать довольно точно одной из восьми категорий. Привожу их ниже: рыдания, воркования, метание громов и молний и т. д.
Вся комбинация этих звуков не смогла бы описать адекватно то чувство благодарности, которое издали голосовые связки моей возлюбленной и ее страстную дрожь в момент максимального удовлетворения ее желаний, как и моих собственных. Это личное погружение в Нирвану — слово на санскрите, означающее полное высвобождение — в моем случае было достигнуто через сексуальное удовлетворение и блаженство. Эта мысль совершенно естественно навела меня на размышления о важности той роли, которую секс играет в жизни каждого человека, и о том месте, которое ему отводит наше общество.
Увлечение сексом в ранние времена вполне понятно, потому что эта тема была таинственной и запретной. Но даже в более открытые и более гуманные времена к сексу все же не относились с легкостью и естественностью. Секс продолжал оставаться предметом: завораживающим — для всех и навязчивой идеей — для многих.
