— Может, да, а может, нет, — возразил Бруннер. — Осмелюсь сказать, что ты, вероятно, прав. Я только констатирую, что с получением письма с требованием выкупа кто-то узнает, что было совершено преступление, а значит, есть и преступники.
— Ну и что? — спросил Шивли. — Парень, который получит это письмо, Зигман, будет напуган до смерти. Он не сделает ничего против нас. Мы будем в такой же безопасности, как сейчас, только богаче, гораздо богаче. Ты ведь не станешь говорить, что не хочешь стать богатым, не так ли, Лео?
— Не буду отрицать, что неожиданная удача смогла бы многое изменить в моей жизни, особенно сейчас, — ответил Бруннер. — Но я весьма озабочен дальнейшим риском, на который надо будет решиться, для того чтобы получить эти деньги. Мое намерение — остаться в стороне от этого дела.
Мэлон уже не предпринимал усилий, чтобы скрыть растущее раздражение:
— Позвольте сказать мне прямо сейчас, что мое мнение о попытке вынудить ее близких заплатить выкуп за ее возвращение, остается неизменным. Я по-прежнему настроен против этого, так же как был против твоего поведения в тот вечер, когда ты впервые принялся оскорблять ее, Кайл. Всегда восставал против насилия. И так же против выкупа. Мне не нужны такие проклятые деньги. Я не хочу их. Думаю, нам следует прекратить любые разговоры о выкупе. Ведь мы даже не ставили такого вопроса, когда начинали этот проект.
— Я не столь уверен в этом, — возразил Шивли. — Может быть, именно из-за этого мы все и затеяли, только не признавались в этом друг другу. Я имею в виду то обстоятельство, что, когда вы настраиваетесь на похищение, в глубине души знаете, что оно влечет за собой выкуп. Они идут рука об руку. Может быть, сознание этого факта тайно присутствовало в каждом из нас всегда, каждый день. Теперь я готов открыто признаться в этом и сказать: хорошо, мы сделали половину операции, пора приниматься за другую. Давайте начнем бороться за солидное вознаграждение, которое мы заслужили… А ты, Лео, ты можешь мне поверить: не осталось никакого риска. Настоящий риск был, когда мы похищали ее, увозили из дома, прятали здесь, В этом, признаю, был риск. Но с этим покончено. Осталась только обычная бумажная работа, чтобы получить наше солидное вознаграждение. Хочу сказать, подумай о том, что нам осталось сделать? Мы заставим ее написать записку — может быть, две записки, посмотрим, — они должны распознать ее почерк. Мы убедим ее приказать Зигману, чтобы он тайно передал выкуп, указав ему, где и когда оставить его для нас. И чтобы не заявлял об этом в полицию или не выкидывал какие-то фокусы, если хочет снова увидеть ее живой. Он будет соблюдать ее указания вплоть до каждой буковки. Можем заложить свои задницы, что он не будет гнать волну, так как хочет вернуть ее целой и невредимой. Иисус, ведь она — его самое крупное вложение капитала. Зигман сколотил на ней целое состояние. Он не пойдет против собственных интересов. И, как я уже сказал вам (она сама призналась в этом), черт подери, денег столько, что она никогда и не заметит их утечки.
Йост начал продвигаться ближе к делу:
— Кайл, как ты думаешь, сколько можно реально потребовать за нее?
Шивли ухмыльнулся, довольный. Следующие слова он произносил с очевидным удовольствием:
— Один миллион долларов, братцы. Один миллион наличными.
Йост издал тихий, продолжительный свист:
— Господи Иисусе, так много?
— Хорошая, кругленькая сумма, так? — сказал Шивли, явно наслаждаясь произведенным эффектом. — Один миллион, поделенный на четыре, означает четверть миллиона на каждого. — Он посмотрел на всех вокруг. — Как это действует на тебя, Лео? Смог бы ты использовать две сотни и пятьдесят тысяч, не обложенных налогами?
Было заметно, что Бруннера потрясла такая сумма. Он громко сглотнул:
— А кто, кто бы не смог? Это ведь куча денег, без вопросов. Она могла бы обеспечить меня на всю оставшуюся жизнь. А… а ты уверен в том, что это можно сделать безопасно?
— Абсолютно уверен.
— Если бы я только мог поверить в это, — пробормотал Бруннер.
— Я гарантирую это, Лео. Считай, что деньги в банке, парень. Послушайте, мальчики, я помог вам дойти до этого момента без особого пота. Почему бы вам не поручить мне возглавлять вас на оставшейся части пути? Позвольте мне получить наши наличные на голубом блюдечке в спальне, после чего мы все разойдемся по домам и станем отдыхать.
— Шив, выслушай меня, пока у вас еще осталась хоть капля здравого смысла, — уговаривал его Мэлон. — Мы ведь еще не стали настоящими похитителями. Никто из нас не шел на осуществление проекта с мыслью о выкупе. Мы пошли на это из-за романтического увлечения. И мы получили этот опыт наслаждения.
— Ты когда-нибудь пытался положить такой опыт на банковский счет? — прервал его Шивли с ехидством.
— Мы — не похитители, дьявол тебя побери!
Шивли ухмыльнулся.
— Похитителей всегда ловят. Нас не поймали и не поймают никогда. В действительности последний предложенный мною шаг — самый легкий из всех.
— В некотором смысле Шив прав, — согласился Йост. — Последняя часть данного проекта — это сделка, в которой все рычаги управления находятся в наших руках. Личность, о которой предстоит вести все переговоры, не имеет другого выбора, кроме того, как подчиниться нам, надеясь на нашу порядочность. Думаю, что следует изучить этот вопрос несколько глубже.
— Хорошо, — сказал Шивли, польщенный доверием. — Давайте просто сядем все вместе и рассмотрим его со всех сторон. Затем можем проголосовать. Ну как, вы согласны?
Общее согласие было получено.
Они говорили, один за другим, по кругу, в течение семидесяти минут. В конце концов все «за» и «против» были полностью обсуждены.
— Считаю, в основном мы все обдумали, — с удовлетворением констатировал Шивли. — Я готов голосовать.
— Вспомните, что теперь действуют новые правила при голосовании. Большинство голосов проводит решение или отвергает его. Ничья равносильна голосованию «против». Предлагаю членам Фан-клуба начать голосование. За что голосуешь ты, Шив? — спросил Йост.
— А как ты думаешь, за что? Я целиком «за». Я говорю «да» и объясняю, как это сделать.
— А как насчет тебя, Адам?
— Нет. Абсолютное «нет».
— Хорошо, я отдаю свой голос — голосует Говард Йост. — «Да». Таким образом, мнения разделились. Двое — за письмо о выкупе и один — против. Теперь все дело зависит от нашего знаменитого Лео Бруннера. Что ты скажешь нам, Лео?
— Помни, Лео, — не выдержал Шивли, — четверть миллиона баксов у тебя в кармане. Скажи «да» и получишь их. — Он усмехнулся. — Не облагаемые налогом, Лео, четверть миллиона чистенькими.
— Послушай, ты должен сказать «нет», Лео, — умолял его Мэлон. — Не превращайся в преступника. Твое «нет» уничтожит все их скверное предложение.
Веки Бруннера постоянно моргали за стеклами очков, голова поворачивалась то к Шивли, то к Мэлону и снова к Шивли.
