Замок открывался.
Осторожнее, осторожнее, как будто бы она не знает, что что-то не в порядке.
Затаив дыхание, она бросилась к стулу у столика, стала искать какую-нибудь косметику, нашла губную помаду и трясущейся рукой поднесла ее к губам.
Дверь распахнулась, и она обернулась, изобразив удивление.
Шивли шел к ней по комнате, и ее удивление стало настоящим, к нему примешался еще и страх, который она постаралась подавить: он впервые не побеспокоился о том, чтобы запереть за собой дверь.
— Ну, а я все думала, когда же ты снова придешь, — сказала она, вставая со стула ему навстречу.
С загадочной ухмылкой он приближался к ней — одна рука его была засунута в правый карман брюк.
— Ты выглядишь прекрасно, золотце, — сказал он. — Я уже почти забыл, как хорошо ты можешь выглядеть.
Она ждала, гадая, не собирается ли он ее обнять, но в четырех-пяти футах от нее он остановился.
— Ты не собираешься поцеловать меня? — спросила она.
На его лице застыла та же ухмылка.
— У меня заготовлено для тебя кое-что другое.
— Да? — она старалась придать своему голосу оттенок кокетства. — Я могу угадать?
— Не знаю. Может быть, можешь, — он оглядел ее с головы до ног. — Что же, сегодня великий день. Мне будет тебя не хватать.
Она попыталась определить, говорит ли он искренне.
— Спасибо. Мне тоже будет тебя не хватать. — Она поколебалась. — Ты… ты же знаешь строчку из стихотворения: расставание — это такая сладкая грусть…
— Да, — его узкие глаза были прикованы к ее блузке. — Жаль, что все кончилось. — Свободной рукой он ткнул ее в грудь. — Эти сиськи, я не думаю, что когда-нибудь еще увижу такие.
— Они твои, если ты их хочешь.
— Сними блузку, детка.
— Конечно, — она в замешательстве расстегнула и сняла блузку. Отбросив ее в сторону, она потянулась руками за спину, чтобы расстегнуть лифчик.
— С чего это ты вдруг стала его носить?
— Просто одевалась перед возвращением домой.
Он молчал. Она спустила лифчик вдоль рук и позволила ему упасть, выпрямилась и расправила плечи, позволяя ему наслаждаться видом своих высоких, полных, белых грудей с большими красно-коричневыми сосками.
Она видела, как его губы двигаются, и быстро сказала:
— Ты хочешь, чтобы я сняла все? Хочешь заняться любовью?
Глаза его сверкали, но усмешка стала кривой.
— Мне бы хотелось, детка, но времени больше нет. — Он глазел на ее обнаженную грудь. — Я просто хотел бросить последний взгляд, перед тем как уйти.
В замешательстве она уцепилась за его слова.
— Ты хочешь сказать, что выкуп уже у вас? Ты имеешь в виду, что мы сейчас уходим?
— Мы не уходим. Ухожу я. Ты остаешься. — Его усмешка исчезла. — Ты знаешь, что мы не получили деньги. Ты знаешь, что мы не получили ничего. Ты знаешь, что мой сообщник мертв. Ты знаешь, что твои люди обдурили нас, попытались сыграть с нами шутку, не выполнили своей части договора…
Ее руки взметнулись к груди.
— Я не верю, — выдохнула она. — Откуда мне было знать…
— Ты знаешь, маленькая стерва. — Он двинулся в сторону и прижал ладонь к телевизору. — Он еще теплый. Ты знаешь все, что произошло. И теперь ты знаешь, зачем я здесь.
Она отшатнулась от него.
— Я не…
Шивли медленно приближался к ней.
— У нас был договор — деньги или твоя жизнь. Денег нет, ладно, тогда не будет и жизни.
— Что… что ты говоришь? — заикаясь, в ужасе пробормотала она.
— Я говорю — око за око. Справедливость, я говорю. Из-за тебя умер Бруннер. Старик мертв. Из-за этих богатых ублюдков, которые на тебя работают, Йост — да, его так звали, Йост, — он умер. Значит, остается только один человек на земле, который может на нас накапать, подвести нас…
Она прижалась спиной к стене.
— Нет, Богом клянусь, нет, я не буду, я тебе обещаю, клянусь…
— Не трать время зря, — в дикой ярости проговорил он. — Ты знаешь, что ты нас всех ненавидишь. Ты знаешь, что ты отдала бы все, чтобы только добраться до нас. Но мы тебе не позволим, понимаешь?
Оцепенев, она смотрела, как его правая рука появилась из кармана — в ней был револьвер.
Направив его на нее, он положил палец на спуск и сказал:
— Закрой глаза. Ты не заметишь, что произойдет.
Она скорчилась у стены, медленно сползая на пол постанывая, не будучи способной отвести глаза от следящего за ней металлического ствола, нацеленного прямо в сердце. Она пыталась упросить его, старалась объяснить, что она не хочет умирать, нет, только не сейчас пожалуйста.
В этот момент краем глаза она заметила какое-то движение и инстинктивно перевела туда взгляд.
Позади Злодея в дверях появился Мечтатель. Она издала придушенный вопль, когда в мгновение ока этот второй персонаж бросился вперед, высоко подняв зажатый в руке кухонный нож.
Мгновенно поняв по движению ее глаз, что за его спиной что-то происходит, Шивли начал быстро поворачиваться, поднимая руку с револьвером, чтобы защититься. Но в это мгновение стальное лезвие опустилось, попав ему между лопаток и войдя по самую рукоятку.
Шивли нажал на спуск, раздался взрыв и с потолка полетели отколотые щепки.
Шэрон лежала у стены, широко разинув рот и не веря своим глазам, в то время как сцена развивалась дальше, как при замедленной съемке.
Шивли издал истошный вопль, его глаза чуть не выпрыгнули из орбит, черты лица исказились, рот беззвучно открылся. Револьвер, выпав из его руки, грохнул об пол.
Он сделал шаг вперед, два шага, кряхтя и лихорадочно царапая руками спину, стараясь дотянуться до ножа. Затем медленно опустился на колени, руки его повисли и он упал вперед.
Остолбенев, она в ужасе перевела взгляд на Мечтателя, который стоял, шатаясь, все еще глядя на пустую руку, с выражением неверия и отвращения, неверия в то, что он совершил, и отвращения к разыгравшейся сцене.
Как заведенный, он стал отступать, затем у него возникли позывы к рвоте, он закрыл руками рот, потом глаза. Из раны у Шивли между лопатками хлестала кровь.
Шэрон лежала, скрючившись у стены, прикрыв руками глаза. Но вот, убрав руки с глаз, она заметила, как рука Шивли двинулась вправо по полу.
Она ошеломленно смотрела на него. Это животное лежало перед ней, ручка ножа торчала у него между лопаток, голова перекатилась на сторону, красные глаза были широко открыты, крошечная струйка крови текла изо рта, но его правая рука невероятным образом передвигалась по полу.
