Ей ненавистно снова играть в старые игры. Она оставила их далеко позади, но теперь поняла, что должна их поднять, отряхнуть от пыли и использовать. Ей отвратительна была дальнейшая деградация, которая за этим последует. Это уродливый вид спорта — использовать свое тело как приманку, наркотик, ловушку. Но, черт бы побрал, оно ей прекрасно служило в прошлом и так же могло бы послужить прямо сейчас. Освобожденные от всего остального, ее плоть и актерское мастерство были ее единственным оружием.
Ее мысли на мгновение перенеслись назад, к безликим мужчинам ее прошлого — Джон такой-то, Дуэйн такой-то, Стив, Ирвин — все блестящие, талантливые люди, которые поддавались даже на самые явные и нечестные уловки и которые помогли ее вознесению к славе, богатству и свободе.
Лежа на кровати, проигрывая в уме старые игры, в которые она не играла годами, она обнаружила, что ее возбуждает этот вызов.
Сможет ли она это сделать? Должна ли?
Да. Она начнет сразу же, сегодня. Не встанет ли настоящая Шэрон Филдс? Настоящая Шэрон Филдс даже ляжет, если вам так нравится, хорошо ляжет.
Ей следует изменить тактику радикально, но очень искусно, чтобы они не заметили обмана. Она должна измениться так же, как изменились они. Потому что кем бы ее похитители ни были раньше, в цивилизованном обществе, они должны были быть другими, быть конформистами, чтобы ладить с другими людьми. Но с тех пор, пройдя через первоначальный риск, преобразовав свою мечту в реальность, они отбросили все запреты, все ограничения, все приличия. Они стали дегуманизированными. Она тоже может стать такой. Она снова может стать тем, чем была когда-то, внутренне жестким и беспощадным молодым человеческим существом Западной Вирджинии, Нью-Йорка, ранних лет в Голливуде. Она снова могла бы стать никем из ниоткуда, использующей свои внешние качества, чтобы неистово карабкаться через мужчин в своей решимости выжить и освободиться от пут.
В голове у нее уже начинали кристаллизоваться ее шаги, начиная с настоящего момента.
Она должна принять эту ее лучшую из всех роль и дать лучшее за всю свою жизнь представление. Она должна трансформироваться из мисс Сюзан Клатт в мисс Шэрон Филдс, легенду, мечту, секс-символ, raison d`être
[3]
Фан-клуба. Она должна стать пылкой, акробатичной, эротичной секс-бомбой и нимфоманкой, о которой мечтал и которую желал каждый из этих мужланов. Она должна играть для них, нравиться им, приводить их в восторг.
Сможет ли она это сделать?
Она отбросила последние сомнения. Она это делала и раньше, весь этот номер, она была иллюзионисткой по призванию. Вот ее зеленые глаза превращаются в тлеющие щелочки желая, — ее влажные губы приоткрываются желая, — ее глубокий голос, страстный, желающий, — ее прославленные груди высоки и крепки, коричневые соски напряжены и выдаются вперед (от прищипывания), медлительная плоть торса и бедер невольно волнуется, обещая оргазмический восторг и экстаз, — затем обработка — мимолетные поцелуи, язык, за ушами, веки, пупок, пенис — поглаживание, массаж, растирание груди, ребер, живота — подержаться за ягодицы, за яйца — и затем, и затем — обслуживание, клиент всегда прав, — ручная работа, неспешно, ровно, быстрее, быстрее — или игра в цифры — или койтус, соитие, спаривание, сношение или езда сверху, качание на стуле, по-китайски, вход сзади, бок о бок, стоя, что угодно, назови, скажи, — вращение, конвульсии, царапанье, укусы — туда, туда, внутрь, еще, еще, умираю, умираю — извержение до неба, кипящая лава, любовь, стоны, одобрение, это лучше всего, лучше ничего не бывает, ничего нет лучше… О Господи, Господи Всемогущий, она делала это, этот цирк наложницы, и могла сделать это снова.
Должна. Сделает.
Она призовет на помощь весь свой бесконечный опыт, свои глубокие познания в области сексуального очарования, извлеченные из списка крайней плоти «Кто есть Кто» ее прошлого. Она должна, и еще приукрасит эти знания поправками на несуществующую идеальную любовницу. Она должна стать воплощением чувственности, но высокого класса. И при помощи этих изобретений она должна обратить каждого из четырех ее похитителей в особого, привилегированного любовника.
Да-да, это ключ к избавлению — заставить каждого поверить, что он один является фаворитом Шэрон Филдс, что он единственный возбуждает ее больше всех, единственный, кому она принадлежит полностью. Так ей удастся сделать их менее осторожными, они будут стремиться получше услужить ей в обмен на ее милости. Каждый должен захотеть стать мужчиной ее жизни. Она должна медленно вытягивать из каждого его биографию, характер, привычки и нужды, а затем использовать их уязвимые места. Обладая этой силой, она могла бы даже столкнуть их друг с другом — она знала, что почва для этого уже готова; она должна умно сеять разногласия и постараться разделить дом на части.
Опасная игра, более опасная, чем любая роль, какую она играла когда-либо в прошлом. Но зато и ставки выше, чем когда-либо раньше.
Пошевелившись на кровати, она изобразила на лице хитрую кошачью улыбку.
Потому что, в конце концов — почему бы и нет? Это надежда. Это кое-что, к чему можно стремиться. Это что-то такое, что может дать хороший результат.
Впервые за все время своего пленения Шэрон Филдс ожила.
Ей хотелось позвать их. Ей хотелось, чтобы подъехала камера. Она была готова к величайшему вызову за всю свою карьеру.
О Господи, как будет хорошо снова стать актрисой.
Глава 10
Премьера, в которой Шэрон Филдс выступала в качестве «гастролирующей актрисы», состоялась поздним вечером. Несмотря на отвращение к избранной ею роли, она испытала глубокое профессиональное удовлетворение от того, как она ее сыграла. Она была уверена, что проявила себя в роли легендарного секс-символа идеально и добилась такого успеха, о котором и мечтать не смела.
Ее успех мог измеряться лишь бесценной информацией, которую она получила, и обещанными ей дальнейшими наградами.
Блестящее представление, экстра-класс, несомненно.
Первый акт.
На сцене она и Злодей. Это потребовало всех запасов ее волшебного ларца с драматическими трюками. Из всех четверых техасца она недооценивала менее всего. Она всегда чувствовала его врожденную злобу и хитрость. Его легко не проведешь.
Когда он подошел к кровати и начал трогать ее, она притворилась холодной и обиженной, как раньше, и никак не реагировала на его появление, снизойдя лишь до того, чтобы смириться с его присутствием и не оказывать сопротивления. Но едва он раздвинул ей ноги и вошел в нее, как она приготовилась начать игру. Шэрон знала, что должна идеально рассчитать время. Она приняла его первые движения инертно и бесстрастно, оставаясь холодным, апатичным сосудом, знакомым ему по предыдущим совокуплениям. Но постепенно, словно против своей воли, она превратилась в страстную самку. Бедра ее начали двигаться, ягодицы вращаться, а тело ожило, вздымаясь и опадая в собственном ритме.
