Майкл, я могу поведать вам о многом. Однако вынужден
напомнить: сейчас предметом рассказа является отнюдь не история моей жизни.
Достаточно будет отметить, что я жил так, как лишь немногие могут себе
позволить: приобретал лишь те знания, которые считал необходимыми, предавался
всем возможным наслаждениям и не ведал, что такое неудовлетворенные желания. И,
признаюсь, дух оставался лучшим моим любовником. Блаженство, доставляемое мне
человеческими объятиями, не шло ни в какое сравнение с тем, что дарил мне он.
— Как это забавно, Джулиен. Ну, разве я не лучший из
всех? — вопрошал он с довольной ухмылкой.
— Не буду кривить душой: это именно так, —
признавал я, растянувшись на кровати. Меж тем он стягивал с меня одежду и
начинал свои искусные ласки.
— Почему это занятие так тебе нравится? — как-то
поинтересовался я.
— Мне нравится, что ты становишься таким теплым, —
последовал ответ. — Мне нравится, что мы так близки. Нравится, что мы
почти сливаемся воедино. Ты такой красивый, Джулиен. И в такие моменты я
чувствую себя таким же мужчиной, как и ты.
Что ж, его слова не лишены смысла, мелькнуло в моем
затуманенном наслаждением мозгу, в то время как, опьяненный искусными ласками,
я продолжал плыть по волнам блаженства. Бывало, мы с удовольствием предавались
таким занятиям по нескольку дней и ночей кряду. Но, в конце концов, я стряхивал
с себя наваждение и отправлялся в город, дабы познать там утехи иного рода,
поскольку сознавал, что в противном случае вслед за матерью погружусь во мрак
безумия.
Несомненно, в то время я отдавал себе отчет в том, что опыты
наши никогда не приведут к желаемому результату. И только неистребимая страсть
Лэшера к обладанию чужим телом заставляла нас продолжать эксперименты.
Безумие Маргариты уже не составляло тайны для окружающих и
было признано официально. Однако домочадцев и родственников это не слишком
заботило. Они не видели причин для беспокойства. Так или иначе, семья наша
процветала. Брат мой, Реми, женился и успел обзавестись великим множеством
отпрысков — как от жены, так и от своих темнокожих наложниц. Плантации Мэйфейров
были разбросаны по всему округу. Многие представители нашего рода построили для
себя роскошные особняки в самых фешенебельных частях города.
И если главная ведьма семьи Мэйфейр сутками напролет сидела
взаперти, не принимая участия ни в роскошных балах, ни в пикниках, всех прочих
членов семьи, как я уже сказал, это ничуть не тревожило. В обществе Маргариты
никто не нуждался. Я же непременно присутствовал на всех этих увеселениях,
причем танцевал исключительно с Кэтрин. Милая сестрица успела разбить сердца
всех молодых людей в округе. Женихи усиленно домогались ее благосклонности.
Однако ей исполнилось уже двадцать пять, и по меркам Юга того времени она
считалась настоящей старой девой. Впрочем, Кэтрин отличалась столь
ослепительной красотой, что думать о ней как о старой деве было по меньшей мере
нелепо. К тому же богатство избавляло ее от необходимости когда-либо выходить
замуж.
Кстати говоря, вскоре я понял со всей очевидностью, что
замужество страшит мою обожаемую сестру. Разумеется, мы с матерью с превеликой
осторожностью рассказали ей кое-что об уготованном ей предназначении. Но даже
то немногое, что она услышала, привело Кэтрин в ужас. Она не хотела давать
жизнь ребенку, ибо опасалась, что семя зла проникнет в ее будущее дитя.
— Я умру девственницей, — непререкаемым тоном
заявила она. — И положу конец этому кошмару. Никаких ведьм в нашей семье
больше не будет.
— Что ты об этом думаешь? — спросил я у Лэшера.
— Очень забавно, — последовал обычный
ответ. — Люди жить не могут друг без друга. Они обожают детей. У вас полно
кузенов, так что выбор весьма велик. Обрати особое внимание на тех, кто имеет
особые знаки. На тех, кто способен видеть.
Я последовал его совету. Всех Мэйфейров, отличавшихся
сверхъестественными способностями, я усиленно рекомендовал Кэтрин, надеясь, что
из этого выйдет что-нибудь путное. Она обращалась с ними ласково и приветливо,
однако дальше этого дело не шло.
А потом случило нечто невероятное.
Началось все вполне невинно. Милая сестра моя пожелала иметь
собственный дом в городе. Мне было поручено пригласить архитектора Дарси
Монехана, ирландца по происхождению. Место для строительства Кэтрин выбрала в
районе Фобург, в той части города, где издавна селились американцы.
— Что за безумная идея, — посетовал я, узнав о ее
желании.
Если вы помните, отец мой тоже был ирландцем, однако я
никогда и в глаза его не видел. Я считал себя креолом и предпочитал говорить
исключительно по-французски.
— С чего это ты вздумала поселиться среди этих поганых
американцев? Как тебе пришло в голову жить по соседству с лавочниками и прочим
сбродом?
Для себя я купил у Дарси дом на Рю-Дюмейн, построенный для
некоего дельца, от которого внезапно отвернулась удача. Не успев въехать в
новое жилище, он обанкротился и пустил себе пулю в лоб. Время от времени
призрак самоубийцы являлся мне, однако это меня ничуть не беспокоило. Так же
как и призрак Мари-Кло-детт, это было существо совершенно безобидное, лишенное
способности к общению.
Перебравшись в свой новый особняк, я приготовил для Кэтрин
просторные комнаты, обставленные со всем возможным изяществом. Однако ее это не
устроило. Пришлось смириться с прихотью сестрицы.
— Хорошо, будь по-твоему, — сказал я
Кэтрин. — Купим целый квартал на углу Первой улицы и Честнат-стрит и
выстроим все, что тебе заблагорассудится, — хоть копию греческого храма в
натуральную величину. Если тебе угодно сходить с ума, не буду мешать.
Дарси немедленно приступил к созданию проекта и вскоре
возвел вот этот самый особняк. Строительство его не вызывало у меня ни
малейшего энтузиазма. Но однажды здесь появился Лэшер. Он оперся на мое плечо и
поначалу в точности воспроизвел мою собственную внешность, а потом вновь
превратился в элегантного мужчину с каштановыми волосами — этот облик призрак
наш предпочитал всякому другому.
— Укрась дом всеми возможными способами, — велел
он. — Особняк должен поражать своим великолепием.
— Скажи об этом Кэтрин, — откликнулся я.
Дух повиновался и сумел внушить свои мысли сестрице,
направив ее желания в соответствующую сторону. Простодушная доверчивость,
свойственная Катрин, не изменила ей и на сей раз.
— Это будет прекрасный дом, — сообщил дух, когда
мы вместе катались по городским кварталам. Выйдя из кареты, он вновь
материализовался и остановился у ворот. — Здесь будут происходить чудеса и
поразительные события.
— Откуда ты знаешь?
