Письмо заканчивалось уверениями в том, что алмаз предназначается единственному и любимому внуку, с которым он был разлучен на двадцать семь лет, и достанется ему после смерти деда.
Ник забеспокоился и настрочил сумбурное и взволнованное послание. Во-первых, он вызвался немедленно приехать и разобраться с типами, которые осаждали ювелира. Во-вторых, предлагал деду срочно лечь в больницу или хотя бы пригласить сиделку. А в-третьих, уверял, что никакой алмаз ему не нужен, и пусть Андрей Борисович распоряжается им по своему усмотрению.
Через неделю пришел ответ. Очень краткий. Решение насчет алмаза принято и обжалованию не подлежит. Им будет владеть Ник – и точка. В кабинете, под копией «Девятого вала» Айвазовского, находится сейф, в котором и хранится алмаз. Шифр от сейфа прилагался.
Это было последнее письмо от деда. Ник написал ему, но ответа так и не получил. Как назло именно в этом месяце их компания получила крупный заказ от выгодного клиента, и Ник был вынужден буквально поселиться на работе. Из-за бессчетных авралов целых две недели буквально выпали из его жизни, и когда он в начале июля очухался и поднял голову от бумаг, то сообразил, что от деда давно нет известий.
На электронные письма тот не отвечал, к телефону не подходил, и Ник забеспокоился. Он перерыл всю квартиру в поисках телефонного номера соседей, который записал еще в прошлом году, на всякий пожарный. Позвонил, представившись дальним родственником деда. Соседи молча выслушали его взволнованную тираду и сухо сообщили, что Андрей Борисович скончался двадцать второго июня. Его уже похоронили, деньги на это были отложены старым ювелиром и хранились в ящике стола с уведомляющей запиской.
В тот же день он взял на работе отпуск за свой счет, для чего ему пришлось выдержать битву с начальством, и первым рейсом вылетел на побережье.
Всю дорогу Ник корил себя за невнимательность, ведь дед писал о нездоровье, об участившихся приступах, о явно преступных личностях, которые ошивались вокруг дома, а он не поспешил на помощь, не помог, не уберег…
Приехав на место ранним утром, он обнаружил запертый на тридцать три замка дом, грозные решетки на окнах. Ключа у него не было. Никого в этом городе он не знал, да и вообще ни разу тут не был. Потоптавшись по пыльной тропинке и с тоской оглядев мрачные старинные башни, возвышающиеся над домом, он решил найти жилье.
Долго искать не пришлось. Ник поднялся вверх по улице, миновал крошечный рынок, перешел дорогу и увидел уютный особнячок, обнесенный металлической оградой. «Гостиница “Приют”» – гласила табличка на воротах.
Он поселился в люксе на втором этаже, кинул сумку на пол и задумался. Никакого плана действий у него не было, и ни единой дельной мысли – тоже. Но не сидеть же в номере целый день! Ник взял гостиничное полотенце и отправился изучать местность.
Погода оказалась мерзкой, отдыхающие словно повымерли, в предчувствии дождя забились по норам. С одной стороны, меньше любопытных глаз вокруг, но с другой – он сам виден как на ладони на пустынных улицах городка.
Ему не давали покоя слова деда о том, что некие типы ошиваются вокруг дома с непонятными целями. То ли изучают его образ жизни, чтобы свистнуть камень, то ли выжидают непонятно чего, то ли просто стараются действовать на нервы и демонстративно маячат под окнами. Ник прошелся по улице, делая вид, что восхищается пейзажами. Фотоаппарата у него с собой не было, а жаль: он пригодился бы в целях создания правдоподобного образа легкомысленного туриста. Но к счастью, в мобильнике была камера, и Ник беспрестанно щелкал все вокруг, делая вид, что его страшно интересуют башни, небо, акации… На самом же деле фотографии запечатлели редких людей, которые находились в это время на улице. А вдруг кто-то из них и есть таинственный соглядатай?
Он покрутился вокруг торговцев фруктами, для конспирации купил килограмм черешни и потащился с пакетиком ягод на пляж. Раз уж он очутился на море, так надо хотя бы искупаться, что ли… Тем более что у него на плече полотенце, и для усыпления бдительности возможных наблюдателей надо вести себя соответственно.
На пляже было пустынно, и Ник, чувствуя себя дураком, разделся и с разбегу нырнул в море. Вода оказалась ледяной, скорее всего недавно штормило и к берегу прибило разную гадость: водоросли, драные пакеты, огрызки… На волнах печально покачивался шприц.
Парни, которые сдавали в аренду лежаки, зонты и шезлонги, с любопытством наблюдали за странным типом, который забежал в холодную грязную воду и тут же выскочил, облепленный водорослями. Нику пришлось одолжить у ребят бутылку воды, чтобы немного смыть с тела грязь.
В гостиницу он возвращался злой и удрученный. Проходя мимо дома Андрея Борисовича, он поднял глаза и приметил чуть поодаль парня с красным и круглым, словно луна, лицом и гладко зачесанными назад волосами. Он стоял на обочине и увлеченно трепался по телефону. На всякий случай Ник щелкнул его камерой в своем мобильнике, прикинувшись, будто фотографирует гостиницу и горы на заднем плане.
Больше делать здесь ему было нечего, и он поторопился, чтобы успеть к завтраку. Но когда вслед за ним в столовую вошел тот самый Красномордый, Ник напрягся и принял решение понаблюдать за этим типом.
День прошел бездарно. Нику, правда, удалось заметить типа в кепке, который преследовал красномордого, но ничего, кроме головной боли от избытка самых разных версий, по большей части бредовых, ему это не дало.
Поэтому можно себе представить, как был шокирован парень, узнав на следующее утро об убийстве Красномордого. Его раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, неплохо, что соглядатай – а Ник был почти уверен, что Красномордый являлся одним из шпионов, – вышел из игры. Но с другой – его сильно беспокоило, что ерундовая на первый взгляд история становится очень серьезной.
И это еще больше уверило его в том, что стоимость алмаза и в самом деле высока, ведь нет никаких сомнений, что все случившееся имеет к камню самое прямое отношение!
Глава 8
– Вот это номер! – восхищенно выдохнула Серафима, когда Ник замолчал и перевел дух. – Нет, я подозревала что-то в этом духе, ведь Иванцов всю жизнь работает с драгоценностями. Но чтобы огромный алмаз… Это надо как следует обдумать.
– Вперед, – разрешил Ник. – Лично я уже голову сломал, но толку пока немного.
– И в каком направлении ты ломал голову?
– В направлении алмаза, разумеется!
– Слушай, алмаз алмазом, но проблем тут целый ворох. Во-первых, надо разузнать, что конкретно случилось с твоим дедушкой… И кстати, прими мои соболезнования. Это ужасно, но нужно попытаться выяснить хотя бы причину смерти. Во-вторых, установить, кто, в каком количестве и с какой целью ошивался возле его дома. Не исключено, что продолжает ошиваться и сейчас. В-третьих, надо искать убийцу Рощина.
Ник во время рассказа успел растянуться на кровати, подпихнув под локоть подушку, и затуманенным взглядом смотрел куда-то в стену. Стена как стена, самая обыкновенная, выкрашенная в унылый голубой цвет. Никаких узоров и росписей на ней не было, даже самой захудалой репродукции не висело, но он таращился так усердно, словно видел там сундуки, набитые алмазами, один другого краше.
