Всего в гостинице жило около двадцати человек. Часть комнат пустовала, иначе народу было бы чуть больше. Все-таки маленький частный отель тем и хорош, что в нем нет толп отдыхающих, не надо стоять в очереди, чтобы получить миску супа, и блуждать по длинным коридорам в поисках своего номера.
Серафима пристроила на коленях рюкзачок, села за свободный стол. Пока ждала свой завтрак, украдкой разглядывала отдыхающих. Это было чем-то вроде привычки: репортер, пишущий о криминале, должен быть любопытным. А Серафима была отличной журналисткой.
По соседству восседала комичная семейная парочка. Она – жгучая брюнетка, косящая под блондинку. Желтые, выжженные химией патлы, нос картошкой, излишне яркий макияж, излишне громкий голос, фигура молотобойца. В ней всего чересчур, и она, судя по всему, даже гордилась этим. Иногда Серафима чувствовала на себе ее пренебрежительный взгляд: мол, серая мышка. Звали даму шикарно – Камилла. Ее муж, казалось, прибился к ней совершенно случайно и теперь не знает, что с этаким счастьем делать. Он был тихим, невзрачным, в старомодных очочках и с газеткой. Казалось, активность жены его угнетает: она жаждет на пляж, в крепость на экскурсию, в ресторан – и все сразу, а ему бы посидеть в теньке с пивом и газетой.
В дальнем углу сидел Красномордый, встретившийся ей утром возле крепости. Он был поглощен детективом в мягкой обложке и не обращал на окружающих ни малейшего внимания. С ним за столиком восседали две колоритные девицы и всеми силами пытались привлечь внимание парня. Правда, девицами их было сложно назвать: зазывные взгляды, блестящие веки и губы, тональный крем толстым слоем, одинаковые платиновые волосы, платья с блестками. Серафима терялась в догадках на их счет. То ли проститутки, то ли просто одинокие дамы, жаждущие знакомства, а оттого нарядившиеся, словно на провинциальный конкурс красоты.
В холл вошли двое мужчин, и Серафиму передернуло. Эти друзья-приятели за несколько дней успели довести ее до белого каления приглашениями сходить на пляж, в кафе, «выпить водочки в нашем номере». После того как ее вежливые, но настойчивые отказы были проигнорированы, Серафима послала обоих далеко и надолго, в самых нецензурных выражениях, и теперь усиленно избегала их общества.
Парни и в самом деле были неприятные: один – маленький и юркий, словно хорек, второй – толстяк с сочным хохотом и пошлыми шуточками.
Они изъявили недвусмысленное желание присоединиться к Серафиме, но та буркнула: «Места заняты», – и демонстративно положила на соседний стул свой рюкзачок.
Парни сели неподалеку и принялись сверлить ее заинтересованными взглядами. Серафима мысленно вздохнула и стала смотреть в другую сторону, делая вид, что присутствие противной парочки ее нисколько не волнует и вообще она их даже не замечает.
Ее взгляд, скользящий по разномастной группе отдыхающих, задержался на симпатичном молодом человеке, при виде которого сердце у Серафимы екнуло. Он был хорош: темные волосы, голубые глаза, из-под простой белой футболки выпукло проступают мышцы. Его лицо так и притягивало взгляд: четко вылепленные скулы, мужественный подбородок, красиво очерченные губы и – по контрасту – совершенно девичьи длиннющие ресницы. Он был красив, но сдержанной, благородной красотой, в нем не было модельной слащавости.
На секунду Серафима задержала дыхание, а потом из груди у нее невольно вырвался тяжелый вздох. Не видать ей этого мужчины как своих ушей. Такие девушки, как она, совершенно не во вкусе подобных красавцев. Они предпочитают стильных, самоуверенных, модных девиц. Таких, которые знают назубок всех модных модельеров, отличают акриловые ногти от гелевых и с которыми не стыдно выйти в приличное общество. А она, Серафима, даже рядом с ними не стояла.
В этот момент на столе перед ее носом, словно сама собой, возникли тарелка с клеклыми блинчиками, политыми сгущенкой, бутерброд с сыром и чашка чаю.
– Доброе утро! – сказала горничная и широко улыбнулась Серафиме.
– Доброе утро, Алла!
Горничная Серафиме нравилась. Она так вычищала номер – собачью конуру, что внутри все блестело. Подавая завтрак или ужин, Алла никогда не швыряла на стол миску, принимая кислый вид, как остальные горничные. Она всегда была мила, терпелива и улыбчива. Большая редкость на этом курорте.
– Может быть, воды? Лимон к чаю? Еще хлеба?
– Спасибо, все в порядке.
Алла еще поулыбалась и убежала в кухню.
Да, на чем это она остановилась? Серафима поковыряла вилкой блинчик. Она думала о том, что никогда не станет такой, как стильные и модные девицы, завсегдатаи ночных клубов и салонов красоты.
Красавчик, предмет ее воздыханий, со странным видом жевал бутерброд и время от времени оглядывался по сторонам. Волосы его были влажными, а на спинке соседнего стула висело полотенце. Только что с пляжа? Жаль, что она не встретилась с ним, когда ходила пить кофе.
Впрочем, она слишком нескладная, неинтересная, скучная, чтобы понравиться такому парню. Серафима украдкой оглядела себя, втянула живот, расправила плечи, со злостью обнаружила на коленке свежий синяк. Небось у модных девиц не бывает синяков на коленках. И где она умудрилась его заполучить? Наверное, вчера ударилась об угол кровати и не заметила этого.
Серафима была совершенно обыкновенной, с невнятного цвета волосами – то ли русыми, то ли мышино-серыми, – которые обычно стянуты в «конский хвост» или же просто невразумительно болтаются по плечам. На спортзалы и массаж обычно не было времени и денег. Маникюрши и солярий – вообще из области фантастики. Здоровый рацион, состоящий из овсянки, листиков зеленого салата, вареной моркови и разных других диетических штучек, категорически не для нее.
У нее нет ни времени, ни сил на всю эту ерунду. Утром она пьет разом две чашки кофе и убегает на работу. Там вкалывает как папа Карло, в восемь приползает домой. Ее хватает только на то, чтобы разогреть пиццу, вывалить в тарелку салат из кулинарии или какую-нибудь консервированную дрянь и съесть все это, рассеянно уставившись в телевизор.
Кроме того, она продолжает работать и дома, иногда засиживаясь за компьютером до глубокой ночи. Ей решительно некогда заниматься фитнесом, йогой и прочей аквааэробикой!
Брюнет доел все, что лежало у него в тарелке, перекинул полотенце через плечо и поднялся. Серафима проводила его мрачным взглядом. Похоже, приличный курортный роман ей не грозит. Ну и ладно, переживем.
Она слишком много работала, не была в отпуске два года, вымотала нервы бесплодными отношениями с «не тем» парнем, и теперь нужно восстанавливать силы: спать по десять часов, гулять, смотреть на море и ровным счетом ни о чем не думать.
Серафима позавтракала, отнесла тарелку в кухню, невзирая на протесты Аллы, и с чашкой, где плескались остатки холодного чая, вышла на улицу.
У выхода стояло еще несколько столиков под большими матерчатыми зонтами, и у Серафимы вошло в привычку после еды пить здесь чай. Она плюхнулась на стул, достала сигареты и закурила, глядя на темные башни древней крепости. На горе возвышалась самая дальняя башня, и над ней низко плыли тучи. Невзирая на близость дождя, туристов в крепости было много, по выжженной траве на вершину холма карабкалась группа людей.
