– Надеюсь, ты себя хорошо чувствуешь? Потому что я намерена допросить тебя с пристрастием.
Улыбка тотчас сползла у Ромки с лица, и на меня он поглядывал уже с меньшим удовольствием.
– Мучительница, – сказал он укоризненно.
– И это вместо благодарности! Вот они, мужчины! – возвела я глаза к беленому потолку. – Ром, я правда хочу докопаться до истины... Мне кажется, это покушение на тебя как-то связано с Архиповым. Точнее, с его исчезновением.
– Как связано-то? – недоверчиво спросил он.
– Долгая история. Я тебе потом все расскажу, хорошо?
– Ну знаешь, Стаська, какие-то тайны мадридского двора, какие-то недомолвки...
– Хорошо, изверг, слушай внимательно, по второму разу рассказывать не буду! – И я довольно коротко поведала Роману обо всем, что узнала за прошедшую неделю. Слушал тот внимательно, но несколько недоверчиво.
– И что, ты строишь свои догадки только на двух похожих ранениях? Моем и этой... как ее там?..
– Да, строю, а что мне еще остается? По-моему, есть над чем подумать. Сначала исчезают Архипов и Ким. Потом на тебя кидаются с ножом. Вы с Архиповым лучшие друзья, а тебя ранили в грудную клетку точно так же, как и Ким. Не находишь, странные совпадения?
– Да, в этом что-то есть, – не мог не признать он. – Но одного не понимаю: я-то тут при чем?
– Ты уверен, что никогда раньше не видел Ким?
– Да уверен, уверен, Стаська! У нее очень запоминающееся лицо, довольно интересное, мужчины такие лица не забывают. Красивая девушка, ничего не скажешь. Так что я бы обязательно запомнил такую.
– А Архипов? Он не мог быть знаком с ней раньше? Хоть Тетерин и уверял, что при первой встрече они не выказали никаких особых эмоций, это могла быть просто игра, спектакль, рассчитанный на то, чтобы усыпить бдительность Игоря Витольдовича.
– За Архипова говорить не могу. Понимаешь, я же ему не нянька, не мамка, чтобы каждый шаг контролировать. В его жизни есть люди, о которых я ничего не знаю, просто потому, что некогда знакомиться с каждым. Архипов – художник, он активно тусуется, всякие светские мероприятия, вечеринки, бла-бла-бла... В его орбите крутится такая толпа народу, что я бы свихнулся, пытаясь всех их узнать.
– Но с Ким он тебя точно не знакомил?
– Я уже сказал, что такую встречу непременно запомнил бы. Стась, по-моему, ты занимаешься ерундой.
– Если ты считаешь розыски отца моего ребенка ерундой, что ж... – пожала я плечами.
Ромка понял, что перегнул палку, и попытался исправить свою ошибку.
– Да я не то имел в виду, – виновато покосился он на меня. – Просто ты начиталась детективов и во всем ищешь подозрительное...
– Я не ищу специально! – разозлилась я. – Оно само в глаза так и бросается! И кстати, что мне действительно кажется подозрительным, так это нападение на тебя. Как-то все очень странно.
Ромка наклонил голову и посмотрел на меня ледяным взглядом.
– Я ошибся, или ты меня в чем-то подозреваешь?
– Господь с тобой, Ромуальдыч, ни в чем не подозреваю! Просто мне кажутся странными кое-какие моменты... И некая нелогичность происходящего.
– Поясни, пожалуйста.
– О чем говорил с тобой нападавший?
– Я же сказал, попросил сигарету.
– Ты уверен?
– Стася!
– Нет, Ромуальд, ну правда! Парковщик видел, как тип в кепке наклонился, просунул голову в окно машины и о чем-то с тобой разговаривал. Я даже следственный эксперимент провела, чтобы все до конца прояснить! Чтобы попросить закурить, достаточно было нескольких секунд. И тебе не обязательно было опускать стекло и позволять тому типу с головой залезть в салон машины.
– Ну да, он о чем-то говорил, я не запомнил.
– Ага, все-таки говорил? – вцепилась я в него. – О чем? Чего он хотел?
– Стась, да не помню я! – искренне воскликнул Ромка. – Нес какую-то пургу. Что-то про золотую осень и о том, какие погоды стоят чудесные, а уж в Питере сейчас так и вовсе красота.
– Что, правда? – недоверчиво переспросила я.
– Ну да! – подтвердил он со страдальческой миной. – Я же говорю, ничего важного, у человека словесное недержание. Я знаю таких типов, они первого встречного с легкостью заговорят до смерти.
– А зачем ты его слушал? Дал бы ему сигарету, да и дело с концом!
– Знаешь, человек явно хотел поговорить, и мне показалось невежливым поднять стекло и вот так укатить. Времени у меня было достаточно, и я делал вид, что слушаю. Поддакивал, кивал головой. Но слушал краем уха и уж тем более не запоминал. Только прошу, не заставляй больше повторять его бредни.
– Погода? Питер? Золотая осень? Господи, ну и дела!
– Да что на тебя нашло, Стась?
– Я одного не могу понять, Ромуальдыч, – сказала я задумчиво. – Неужели ты, такой крутой бизнесмен на крутой тачке, не решился прервать городского сумасшедшего, который околачивался около тебя и плел какую-то чушь? Почему ты не послал его куда подальше?
– А должен был послать? – обиделся он. – По-твоему, если у человека дорогая машина, то он сразу должен быть сволочью? Это был безобидный чудак, у которого не все дома, – зачем я буду его обижать?
– Да просто мне как-то не верится...
– А ты возьми и поверь, – неожиданно жестко сказал он. – Не люблю людей, живущих во власти стереотипов. Если бизнесмен, то обязательно сволочь, если депутат, то непременно взяточник... Стась, ты же умная женщина, откуда в тебе это?
– От верблюда, – ответила я. – Извини, если обидела, Ром...
– Да ладно, забыли. Спасибо, что зашла. – Ромка откинулся на подушки, как бы намекая, что пора и честь знать.
– На здоровье. Поправляйся. Кстати, знаешь что я подумала?
– Что?
– Тебя пырнула ножиком пассия, которую ты теперь покрываешь. Сцена ревности, у девушки не выдержали нервы... А то, что девицы по тебе пачками с ума сходят, я уже успела убедиться. Вряд ли это твой красноглазый зайчик сделал. – И я мотнула головой в сторону двери, куда недавно ушла рыдающая модель. – Но какая-то другая красотка – вполне.
Ромка слушал меня с улыбкой на лице.
– Стаська, какая у тебя богатая фантазия! Это был мужчина, точно тебе говорю, а я пока не пал так низко, чтобы спать с мужиками, а потом бросать их.
– Надеюсь! – ответила я, и мы синхронно рассмеялись.
Я вышла из больницы и направилась вниз по переулку к своей машине. На углу у меня в сумке зазвонил телефон, и я не глядя ответила.
В трубке раздались кошмарные лающие звуки, как будто кто-то то ли истерически смеялся, то ли так же истерически плакал. Я попыталась выяснить, в чем дело, но человек на вопросы не реагировал. И тут я узнала голос. В трубке рыдала Антонина.
